15 февраля 2022 года, за девять дней до начала полномасштабного наступления в Украине, лидер группы Антитела Тарас Тополя вместе с другими участниками коллектива вступил в ряды территориальной обороны Вооруженных сил Украины. С началом большой войны Тополя семь месяцев прослужил в составе ВСУ как парамедик, в то время как его жена, певица Елена Тополя, ранее известная под сценическим именем Alyosha, вместе с тремя их детьми вынужденно уехала в США к родственникам.

За несколько дней до встречи с NV Тарас Тополя вернулся из всемирного благотворительного турне — Антитела побывали в разных точках планеты и дали ряд концертов, собирая средства на закупку 10 тыс. военных аптечек IFAK для ВСУ. Сейчас группа готовится к большому концерту в Киеве, который состоится 14 февраля 2024 года.

В интервью NV Тарас Тополя рассказывает о том, почему война стала настоящим испытанием для отношений в украинских семьях, делится размышлениями об осознанном отцовстве и объясняет, почему каждый и каждая в Украине должны быть готовы к службе в армии уже сейчас.

Во время мирового турне Антитела собрали деньги на закупку тактических аптечек IFAK для украинских военных / Фото: Дмитрий Ларин

— Недавно вы отыграли благотворительное мировое турне. Расскажите о нем и его результатах.

Мы отправились в наш тур в конце сентября. Вернулись три дня назад. В рамках этого тура мы буквально облетели весь земной шар: дали концерты по Европе, в Соединенных Штатах, и на Ист-Кост, и на Вест-Кост, в Великобритании — в Ирландии, Шотландии, в Лондоне, были в Новой Зеландии, в Австралии. Последний концерт был в Молдове, в Кишиневе, и вот мы вернулись в Киев.

Длилось это турне более двух месяцев. Целью этого проекта была сумма в полмиллиона долларов для закупки десяти тысяч аптечек для украинских военных. Мы этой цели достигли. Сейчас начинается процесс приобретения комплектующих для этих аптечек.

Цели удалось достичь и благодаря тому, что, прежде всего, украинцы в Америке, Европе, Австралии, Новой Зеландии, а также и американцы, британцы, австралийцы, новозеландцы, которые не имеют украинских корней — все они участвовали в аукционах, покупали лоты с подписями главнокомандующего ВСУ Валерия Залужного, с подписями военнослужащих, также — группы Антитела. Они покупали мерч, который мы приготовили для того, чтобы оставалось что-то на память. Таким образом мы покрыли где-то три четверти от нужной суммы.

Кроме этого, часть суммы от себя добавил и наш партнер, благотворительный фонд United Help Ukraine, на счета которого мы собирали средства в США. Добавили несколько десятков тысяч долларов и Protez Foundation. В Австралии к нам также присоединились австралийский фонд Future Ukraine и Союз украинцев в Австралии.

— Почему выбрали именно аптечки?

— Мы работали на фронте в течение семи месяцев как парамедики, а значит знаем, что должно быть в аптечках, имеем четкое понимание, что такое качество. Мы также знаем, чего не должно быть в военной аптечке. И именно поэтому мы выбрали себе такую цель. Аптечки — это расходный материал, который быстро теряется, который активно используется. В них всегда есть потребность.

— Как встречают украинских музыкантов сегодня?

— Мы прекрасно понимаем, что для многих людей важен энтертеймент, то есть развлекательная часть. Для них важно было услышать украинскую музыку, украинские песни, получить такую эмоцию, которой они нигде не найдут за рубежом. Многие люди давно впустили музыку группы Антитела в свою жизнь, в свои плейлисты, она стала для них родной.

Соответственно, две силы мотивировали людей прийти к нам на концерты — это благотворительная цель, которую мы заявили, и, конечно же, наша музыка. Мы делали качественное шоу с качественным звуком, с хорошими залами и светом для того, чтобы люди действительно получили наслаждение от тех двух-трёх часов, проведённых вместе с нами в какой-то один из вечеров их жизни.

Поэтому это было сочетание определенного энтертеймента и полезного дела. И так это работает, к счастью или к сожалению. Людям гораздо приятнее прийти, попеть, потанцевать, поплакать и параллельно с этим сделать какое-то полезное дело, чем просто нажать кнопку и отправить донат.

Тарас Тополя — один из немногих украинских артистов, публично коммуницирующих в своих интервью об идеях гендерного равенства, осознанном отцовстве и распределении семейных обязанностей / Фото: Дмитрий Ларин

— Отличается ли восприятие артистов из Украины до начала полномасштабной войны и сейчас?

— Я не объективен в этом, потому что последний наш тур в США — а всего их было три — имел место в 2018 году. Тогда война в Украине уже началась, мы же четыре года как занимались волонтерской деятельностью, ездили на Восток, поддерживали бригады, батальоны наших и добровольцев, и регулярные воинские части. На тот момент Антитела уже имели достаточно большую популярность среди украинской молодежи как в Украине, так и за рубежом.

Поэтому тогда, в 2018-м, когда мы приезжали в США, контекст войны на Востоке, конечно, уже был, уже произошла аннексия Крыма. Но в целом, мне кажется, люди больше приходили, чтобы услышать знакомые украинские песни, потанцевать, как-то развлечься и получить наслаждение. Поэтому, я могу сравнивать все с тем, как это было в 2018 году. И сейчас контекст изменился.

Сейчас все направлено на победу. Мне кажется, я хочу в это верить, что у большинства людей главная цель, мечта — это собственно постичь победу и делать что-то для этой победы. И вот в таком настроении происходили все концерты. Основные песни концертов — это песни о борьбе, драматические песни, такие как Фортеця Бахмут, Вірила и др. И, пожалуй, настроение всех концертов, оно, по сравнению с тем временем, было драматическое. В этом отличие. Ну и также то, что на тот момент мы осуществляли коммерческие туры. Сейчас же речь идет о благотворительной цели.

— Вы давали концерты в том числе и в Ирландии. Эта страна приютила много вынужденных мигрантов из Украины, отменив визы для украинцев едва ли не с самого начала полномасштабной войны. Как вас там встретили?

— Когда мы прилетели в Ирландию, в тот же день там происходили массовые протесты в центре Дублина. Люди жгли автомобили, переворачивали полицейские машины, учиняли массовые беспорядки. Центр Дублина был в огне: разбитые витрины, разбитые магазины. Причиной было то, что местный житель, который сам является выходцем из Алжира, напал на прохожих. Соответственно, поднялась волна протестов против мигрантов. Я думаю, это влияет, конечно, и на жизнь украинцев в Ирландии.

Наш концерт состоялся через три дня после этого. Был полный зал людей, все прошло спокойно, хорошо. Но я веду к тому, что украинцам там, конечно же, нелегко, как, в принципе, и во многих других странах. Несмотря на то, что Ирландия много сделала для наших людей и продолжает это делать, для украинцев это все равно — чужбина, на которую ты вынужденно уехал, спасаясь от войны. В основном, те, кто выехали — это женщины и дети.

На самом деле, Ирландия — это страна эмиграции. И у нас много общих исторических точек пересечения с этой страной. Например, они так же переживали период голода, как и украинцы — Голодомор. Душа народа очень схожа с украинской. Они открыты, добродушны, готовы оказывать поддержку тем, кто в этом нуждается, потому что они очень часто на протяжении своей истории находились в тех же ситуациях, что и украинцы. Но все равно украинцы там — не дома, и это чувствуется.

Плюс — очень специфический местный климат: влажный, холодный, ветреный. Многие не могут адаптироваться к этому.

Тарас Тополя, лидер группы Антитела, прослужил в армии 7 месяцев — он был парамедиком / Фото: Дмитрий Ларин

— Во время поездки в США вы также приняли участие в благотворительном гала-вечере Revived Soldiers Ukraine — расскажите об этом мероприятии, что там происходило?

— Это ежегодное гала-событие, на которое благотворительный фонд Revived Soldiers Ukraine собирает своих друзей: другие фонды, организации, для того, чтобы отчитаться, поблагодарить и наметить планы на следующий год. Кроме того, там проводятся аукционы, на которых собираются средства на протезы, также на реабилитацию военнослужащих, которые в этом нуждаются. Это фонд, который работает системно и давно. Антитела знакомы с ними давно.

Revival Soldiers оперирует большими суммами — к счастью, у них есть средства. Это десятки миллионов долларов, которые они направляют на поддержку украинских военных. Поэтому когда в этот раз они предложили, чтобы мы прилетели и присоединились к их гала-вечеру, мы, конечно же, согласились, и дали большое выступление. Гордимся, и это честь для нас — выступать на мероприятиях, где делается хорошее дело.

— В начале полномасштабной войны вы были в вынужденной разлуке с семьей — отправили жену и детей в США, а сами вступили в ряды армии. Как далась вам эта разлука?

— Когда началась полномасштабная война, мой отец сел за руль и вывез Елену с детьми, за что ему благодарен. Сначала в Золочев к нашей няне, они с мужем приняли их, и за это я им очень благодарен также. Впоследствии, через пару недель, в марте, папа вывез Елену с детьми в Варшаву — его возраст уже позволял ему свободно пересекать границу. Из уже из Варшавы они вместе с моим отчимом, Алексом, полетели в Соединенные Штаты.

В США они жили полтора года, пока не вернулись домой в августе этого года. Они были полностью обеспечены всем, что нужно, благодаря моей маме и отчиму.

Дети пошли в школу, в секции. Они жили нормальной жизнью, которой живут американские семьи. Однако психологическое состояние было очень тяжелым. И Елена тяжело переживала расставание в течение этих полутора лет на чужбине. Потому что все равно ее родная земля — это Украина.

Мы никогда не собирались эмигрировать в США, хотя имели такие возможности. Наш старший сын имеет американское гражданство. Поэтому Елена тяжело переносила жизнь там.

За первые шесть месяцев, когда мы были на фронте, случалось много критических ситуаций, в которых я благодарил Бога, что жив. Благодарил Елену, моих родных и близких, что моя семья в безопасности. Потому что если бы, выполняя боевые задачи, я переживал, что где-то мои дети с женой под обстрелами, наверное, не вынес бы этого. Но то, что они вылетели и находились в спокойном месте, под опекой, любовью и присмотром близких мне людей, моих родителей, крестных, меня это держало. Но это такой тяжелый, вынужденный опыт.

Проклятая война, которая вызвала ситуации, когда не только наша семья, но и миллионы украинских семей де факто развелись — их разнесло в разные места, на разные континенты. И это расставание надолго повлекло много разводов, но уже де юре.

— В своих публичных выступлениях, интервью вы посвящаете много внимания теме осознанного родительства, равномерного распределения домашних обязанностей, говорите о том, как воспитываете собственных детей. Почему это важно для вас?

— Скажу честно, мы не идеальны. Иногда наше осознанное родительство скатывается в родительство эмоциональное. И прежде всего, это надо признавать, что все мы люди, все мы с эмоциями, со своим настроением, со своими какими-то переживаниями, тараканами в голове. Пожалуй, самое первое — это о принятии того, что мы все немного поломанные.

Второе — понимание того, что двое эгоистов должны жить вместе, строить что-то общее, и, соответственно, это требует принятия. Тяжелого или легкого, но принятия каких-то нюансов друг друга. Третье — осознание того, что жизнь может переворачиваться с ног на голову, и когда одного партнера нет, все ложится на плечи другого. Когда мы с Леной начали жить вместе — двое артистов со своим графиком, гастролями, съемками, передачами, интервью — не было такого, чтобы она или я на момент начала наших отношений могли позволить себе заниматься только домашним хозяйством. Мы не могли себе позволить даже просто нормального графика. У нас был ненормированный график с переездами, с ночными концертами, с отсутствием по две недели, по месяцу.

Лена умеет многое из того, что я должен был бы делать, когда я рядом, но меня нет. Так же и я — умею то, что должна была бы она делать, когда мы вместе, но ее нет. Плюс нам помогают родители, родственники. И это осознанное, но, в принципе, это по-другому мы, пожалуй, и не смогли бы.

У нас нет таких ролей, где мы были бы не 50 на 50, а кто-то постоянно находился бы в доминантном положении. Меня не было два месяца, и она тянула это, мой отец помогал, мама, бабушка помогали, и няня приезжала. Но Лена, двигая свою музыкальную карьеру вперед, так же тянула и все, что касается воспитания детей. Сейчас я прилетел, и я приобщаюсь. Она же, например, поедет на гастроли. Мы должны друг друга поддерживать и взаимозаменять, иначе у нас бы просто не получилось.

Воспитание детей — это партнерство. Я искренне убежден, что сыновьям нужен отец. Это мой характер, мое мировоззрение, мое видение определенных вещей, явлений, мои объяснения. Это те вещи, которые мама не сделает. Так же мои поцелуи, объятия, не знаю, слишком гиперболизированные чувства и любовь к [дочери] Марусе — это то, что может дать отец. А мама даст это по-другому. Поэтому мы должны быть в воспитании детей оба. И да, дети — это то, что держит наш союз в том числе. И ответственность перед детьми накладывает на обоих определенные требования.

Воспитание детей — это о партнерстве, говорит Тарас Тополя. / Фото: Дмитрий Ларин

— Часто в интервью с успешными женщинами у них спрашивают, как им удается совмещать материнство и карьеру. У мужчин обычно не спрашивают, как им удается совмещать уход за детьми и работу.

— Меня о таком не спрашивают. Но я хочу сказать, что Лена — самодостаточная творческая единица. Если даже убрать меня из ее творческой жизни, у нее ничего не изменится. Она знает, чего хочет, какие у нее планы.

К сожалению, опять проклятая война. Ведь на полтора года она фактически остановила ее творческое развитие, и это очевидно. И так случилось, что я ушел на фронт, а она взяла на себя обязанность по воспитанию детей. Но сейчас, на данный момент, она самостоятельно двигает свою творческую карьеру вперед. И ей можно задать вопрос, как ей удается совмещать. Хочется, чтобы у нее все удалось, ведь большая сцена это ее место силы.

— Почему и как вы вообще начали публично коммуницировать на тему распределения обязанностей в семье, активного участия мужчин в воспитании детей?

— Когда-то мы с Еленой были амбассадорами Фонда ООН в области народонаселения в проекте, целью которого была пропаганда партнерства в семье по воспитанию детей. Это произошло как-то органично.

Но вот что я хотел бы отметить. Мы — не идеальный контент. У нас так же случалось разное. Знаете, часто люди следят за кем-то в Инстаграме или в Фейсбуке, за этой картинкой, и пытаются себя с этим сопоставлять. Думают, ну, как у них так, а у меня как-то по-другому? Но никто не идеален, и все мы люди, обычные.

Ваша семья — это ваша семья. С вашими плюсами, с минусами, с вашими характерами, с вашими проколами, победами или поражениями — все это отдельная вселенная. Она такая, какая она у вас есть. Не надо сравнивать себя линейкой с другими. Мы можем пытаться дать определенный пример, но мы так же простые люди со своими нюансами.

Еще одна причина, по которой может возникать кризис в семьях — возвращение военнослужащих в мирную жизнь и сложности, связанные с адаптацией в этой мирной жизни, нестабильное психоэмоциональное состояние, ПТСР и тому подобное. Какие советы можете дать семьям, которые через это проходят?

Надо понимать, что война — это состояние постоянного стресса. Что психика делает в состоянии этого стресса, только специалисты знают. Как это отражается потом на поведенческих характеристиках человека, на способности к анализу, к принятию каких-то взвешенных решений и так далее… Это все нас еще ждет, и это уже все происходит.

Это я еще не говорю о контузии, когда происходит физическое воздействие на голову. А серьезные контузии — это очень страшная вещь, которую диагностировать можно, но прогнозировать, как это будет влиять на психику, и вообще на физическое состояние военнослужащего, на качество его жизни и на качество жизни членов его семьи — это темный лес для меня. Но это поле не изучено на таком уровне, чтобы можно было бы делать какой-то прогноз.

Я бы советовал просто, во-первых, быть искренними друг к другу, искренне говорить о своих проблемах, о своих желаниях и о тех изменениях, которые ты чувствуешь внутри себя. И, пожалуй, принимать друг друга больше. Снизить порог принятия, пытаться понять, почему так происходит и почему человек себя так ведет, какие могут быть для этого причины.

Если в семье есть любовь, то она победит все. С другой стороны, хочу сказать, что не все отношения могут быть хорошими. Есть и отношения невероятно токсичные. Такие, которые лучше прекратить и начать новую страницу жизни, чем и дальше тянуть это. И, возможно, для кого-то война стала катализатором, чтобы такие отношения прекратить. И это хорошо.

Если для вас обоих семья и отношения — это важное, старайтесь выйти из этого кризиса. Но если же для кого-то из вас отношения до войны были каторгой, и сейчас она продолжается, прекращайте их, переворачивайте эту страницу и начинайте новую.

Концерт Антител, объявленный в Ялте на август 2024 года — это, прежде всего, о вере, говорит Тополя. / Фото: Дмитрий Ларин

— Недавно вы объявили предпродажу на концерт в украинском Крыму, на 23 августа 2024 года. Почему именно эта дата? Вы действительно уверены, что этот концерт состоится?

— Слово «уверен» в течение последних трех лет, пожалуй, одно из самых неуместных слов. Я бы его заменил на слово «вера».

Когда произошло полномасштабное вторжение, все музыканты нашей группы остались в Киеве. Мы начали служить в 130 батальоне. Я видел такой Киев, каким его никто не видел. Это видели только те военные, которые находились [на службе в те дни]. Мы пересекали мосты Киева под звуки сирен, под столбы дыма и под взрывы с запакованными NLAW в нашем бусе, с минами, с гранатами, с ящиками патронов. Обходили ежи и многочисленные блокпосты, и весь Киев в целом напоминал сцену какого-то апокалиптического фильма о нашествии инопланетян, когда все вымерло: пустые улицы, все эвакуировались, и остались только те, кто был готов бороться.

Так вот тогда любое рациональное объяснение тому, как Киев выстоял, его невозможно было найти. Каждый день мы входили в ночь с пониманием того, что завтра москали уже будут не на окраинах, а в самом Киеве. Каждый день мы готовились к тому, что очередной мост будет взорван для того, чтобы остановить продвижение. Готовились к десанту, в том числе, в аэропорту Жуляны, на Борщаговке, еще где-то. Мы работали на окраинах Киева, в Ирпене, в Буче. Мы это все чувствовали и видели, были частью этого сопротивления.

Все удержалось: мы выстояли, дали отпор. Пожалуй, для меня это также и о вере в то, что мы не имеем права проиграть, в то, что обязательно выстоим, и эта вера — она нас всех держит.

И сейчас, когда трудно, я всегда возвращаюсь к тем ощущениям, которые были тогда. Возвращаюсь в те ситуации, в те обстоятельства — как мы действовали, что мы делали. И когда было «Киев за три дня», потом «за неделю», «Киев за две недели», за три, потом, наконец, месяц, и Киев устоял, и, наконец, это нашествие вытолкали за наши границы. Вот везде тогда не было уверенности. Была просто вера и понимание, что по-другому быть не может.

Это такая длинная прелюдия. Но отвечая на ваш вопрос относительно концерта в Крыму — это символическое заявление, символический поступок, который символизирует нашу веру в то, что обязательно этот концерт произойдет. По-другому быть не может. Мы обязательно соберем стадион, обязательно съедутся туда отовсюду. И этого стадиона будет мало. И железная дорога запустит поезд в Крым. И восстановятся украинские флаги над Крымом, в разных городах и селах. И в том числе, на мысе Фиолент. И будет на мысе Фиолент база НАТО. И я буду пить там кофе с офицерами этой базы где-то в кафе, и вспоминать, как давал сегодня это интервью и говорил, что главное, что нас держало и держит — это вера.

Время от времени появляется и уверенность. Но реже намного, чем вера в то, что мы победим. Поэтому мы анонсировали этот концерт. И даже если что-то, он все равно состоится просто немножко позже.

Огромное серое уныние, усталость накрывают всех нас. И для того, чтобы как-то людей из этого вытаскивать, такие люди, как мы, в том числе, которые имеют большой ресурс публичности, должны давать какой-то ориентир и показывать, что мы верим в это, что мы не теряем сил и движемся вперед. Вот, собственно, такой концерт в Ялте — это один из таких символов. Мы верим, и оно так обязательно произойдет.

— Об усталости также хотела поговорить. Сейчас — много разговоров о том, что у всех чувствуется усталость от войны, а особенно у тех, кто на этой войне в принципе не был и не воевал. Что думаете об этом?

— У меня мама математик, хотя я гуманитарий. Она меня учила доказывать формулы от обратного. Поэтому, говоря об этой ситуации: если упали руки, чувствуется уныние, и кроет депресняк — это я сейчас говорю о гражданских людях, которые здесь, в условно мирных городах — просто представьте, например, российский фильтрационный лагерь, или как вас разлучают с ребенком, отправляют, в лучшем случае, лет на 15 в российскую тюрьму.

Или представьте, как все, что вы строили — весь ваш бизнес, быт — уничтожается или отбирается другими людьми, которые к этому не имеют никакого отношения. Вот это все будет, если мы просто отчаемся, опустим руки и перестанем бороться.

Просто представьте, что будет, если над Киевом вместо украинского флага будет висеть триколор, что здесь будут «поребрики», будут «аканье», «чёканье». А все украинское будет вычищено под ноль. Я думаю, что они даже уже не будут церемониться и пытаться сделать коллаборационистами украинцев в вышиванках. Просто все будут вычищать, начиная с Киева и дальше. Это палачи, которые будут уничтожать нас как нацию и нас как носителей определенной идентичности. Будут морить голодомором, что они уже, в принципе, показывают. Будут пытаться уничтожить нас и перевоспитывать новое поколение, так, чтобы они забыли, что они — украинцы.

Это все будет, если сейчас силы обороны Украины не удержат фронт, если они не будут стоять за каждый город и село, если мы в унынии, депрессии начнем опускать руки. Представьте эту картину. И, возможно, тогда обычное чувство страха вам поможет собраться.

Тарас Тополя считает, что все украинцы должны задуматься о службе в армии заранее / Фото: Дмитрий Ларин

— Вы один из первых украинских артистов, которые ушли на фронт с началом большой войны. Однако есть много других музыкантов, которые, хоть и делают что-то полезное для войска — волонтерят, выступают перед военными, однако воевать не идут, а продолжают гастролировать. Считаете ли вы, что каждый сейчас — на своем месте?

— Я раньше уже отвечал на такие вопросы. И мой ответ: повоюем все. На примере группы Антитела скажу, что когда началась широкомасштабная война, мы четко поняли, что пением на сцене не спасти страны. Тогда было не то, что не до пения. Когда организм болеет и включается иммунная система, поднимается температура до 39, иммунитет начинает истреблять вирус внутри, врага. Так же тогда нами было принято единственное очевидное для нас решение.

Какое пение? Какие концерты? Какие выступления в бригадах? Просто все оставить и начать работать на победу, непосредственно в боевом подразделении. И мы это сделали. Потом, когда уже немного напряжение спало, это было через 7 месяцев, нас вывели с передовой, и для этого были определенные причины.

Одна из таких причин — нас пригласили спеть на стадионе в Польше с Эдом Шираном. Мы спросили, каким образом нам можно уехать, потому что это — так же важно. Нас вывели с передовой и мы вернулись в Киев. И тогда начали заниматься концертной, благотворительной деятельностью, стали активнее работать в фонде. В этот период мы аккумулировали ресурсов на десятки миллионов гривень.

Сейчас мне трудно ответить, где место артиста — или на передовой, или где-то в актовом зале какой-то бригады. Давайте будем откровенны, в окопах — не до песен. Приезжают петь на какую-то третью линию, где находится штаб бригады, или какой-то актовый зал в 30 км от фронта.

Но, опять же, я не стану никого осуждать. Считаю, что если человек остается здесь, в Украине, и сейчас, например, этот певец или певцы, или музыканты, ездят с концертами, завтра они могут пойти на учебку на два месяца и отправиться на передовую, потому что страна позовет их. Я говорю не о тех, кто идет в ВСУ добровольно, а о мужчинах, которые еще не приняли это решение.

Если повестка приходит артисту, музыканту, и он на нее реагирует и идет по-мужски выполнять свои обязанности — не важно, это произойдет сейчас, или через полгода, или произошло полгода назад, но он взял и ушел — уважение. Если же нет, ну, тогда возникают вопросы, почему?

Я просто живу свою жизнь и совершаю поступки, которые считаю правильными. Я много раз говорил в интервью: смотрите, ребята, пока вы еще не призваны, найдите себе подразделение с толковым командиром — через знакомых, через Фейсбук, через друзей. Желательно уже опаленное боями, с нормальным руководством, с нормальным личным составом, который умеет работать, дает результат. И хотя бы заранее познакомьтесь. Просто для того, чтобы вас потом не мобилизовали в батальон или бригаду, которая не будет соответствовать вашим принципам по управлению, по морально-этическим качествам.

Возьмите и договоритесь заранее. Поступите [в ВСУ] раньше, чем к вам придет повестка. Так вы сможете работать с теми побратимами, которым доверяете, и быть среди того окружения, которое будет ценностью для вас.

Эта публикация разработана ОО «Женщины в медиа» при поддержке Международного фонда избирательных систем (IFES) и Министерства международных дел Канады. Любые мысли, изложенные в этой публикации, принадлежат авторам и не обязательно отражают взгляды IFES, Министерства международных дел Канады или Правительства Канады.