Четыре лучших фильма Квентина Тарантино
Здесь не стоит вопрос, о чем история — речь только о том, кто ее рассказывает
Давным-давно я увидел фото, на котором Квентин Тарантино сидит на могиле Бориса Пастернака. К тому времени я уже посмотрел Криминальное чтиво. Затравленный советский поэт и автор фильма о мелких американских бандитах. Теоретически я могу объяснить, что их объединяет. Но разве мы должны говорить о том, что объединяет? Кто-то пишет стихи и умирает. Потом кто-то эти стихи читает и делает классные фильмы.
Криминальное чтиво я пересматривал раза три. Помню, ошарашенный после первого просмотра, долго не мог заснуть. Режиссер создал для меня этот странный и далекий мир, который не отпускал. Тогда у меня не было интернета, и я не мог по многу раз пересматривать танец героев Траволты и Турман. Я не мог по многу раз переслушивать длинный, бессмысленный и прекрасный диалог персонажей того же Траволты и Джексона. Но цитаты из фильма сразу врезались в память и хотелось повторять снова и снова: «На моем кошельке написано «Злобный м… ак». Переводчики тогда еще говорили гундосым голосом, и я это весело копировал.
Большая часть разделов Криминального чтива — о спасении. Сначала Винсент и Джулс остаются в живых после того, как в них выпускают весь револьверный барабан. Затем тот же Винсент спасает Мию от последствий передозировки, затем боксер Бутч спасает Уоллеса от двух извращенцев, в конце концов Бутч спасает собственные часы от забвения. И в финальной сцене в кафе герой Джексона свято верит, что спасает себя и парочку преступников от греха убийства, без боя отдавая награбленное. Поэтому фильм не о спасении, а о Спасении. Так, снимая обычный боевичок, можно взлететь и до таких высот.
Следующая работа, которая запомнилась — Омерзительная восьмерка. Ничего не значащая история, обычные персонажи. Стрельба, кровь, злодеи. Чтобы восстановить в памяти, о чем фильм, включаешь его с намерением посмотреть 5 минут и выключить, но обнаруживаешь, что смотришь уже 40 минут и не можешь оторваться. Здесь не стоит вопрос, о чем история, как она рассказана. Здесь речь только о том, кто ее рассказывает. Квентин Тарантино не кормит длинными вступлениями. Наоборот, сразу берет быка за рога — опасность и интрига в каждом кадре. Это как с анекдотом. Один человек расскажет — и не смешно. А другой рассказывает ту же историю, но ты истерично смеешься. Так и здесь. Что, мало сделано хороших вестернов? Да просто завались. Но на этот раз вполне типичную историю рассказывает парень по имени Квентин — неспешно, с паузами в нужном месте, с деталями. И ты заранее знаешь, что сейчас плохие захотят убить хороших. Но оторваться не можешь — то ли рассказчик так хорош, то ли история. То ли все вместе.
Еще одна работа — Бесславные ублюдки. Действие происходит во время Второй Мировой. Для Тарантино — беспроигрышный вариант. Кровь, стрельба, победа добра. Для меня почему-то центральной является сцена в ресторанчике, когда американских диверсантов раскрыли. Долгий эпизод, диалоги из тысячи слов, полумрак, напряжение, которое беспощадно увеличивается, отсутствие музыки и куча трупов в финале. И плохие, и хорошие идут до конца, никто не боится смерти. Только такие персонажи нужны режиссеру, иначе любое действие обречено на провал: на печальное, предсказуемое и тщетное кино. Три прилагательных, которых никогда не допустит Тарантино относительно своих работ.
Джанго освобожденный — еще одна киноистория, которую не забудешь. То ли потому, что финальная сцена в фильме до сих пор кажется самой кровавой, то ли потому, что Тарантино впервые обратился к теме угнетенных чернокожих.
И, конечно же, диалоги. Длинные, напряженные, нескучные, несущие ощущение опасности. Где герои, не вставая из-за стола, находят правых и неправых, сильных и слабых. Вообще, режиссер Тарантино никогда не боялся длинных диалогов. Диалоги — это слова, а тот, кто умеет читать поэзию Пастернака, не боится слов. Наоборот, он успешно выстраивает из них красивые замки своих необычных киноисторий.
Присоединяйтесь к нашему телеграм-каналу Мнения Нового Времени
Больше блогов здесь
