Невысокий, неказистый, непобедимый. Как Бандера закалял тело и волю, пытаясь вытащить себя из болезней — история с NV

«Только как избавлюсь от ревматизма? Иногда очень докучает, главным образом в плечах и в пояснице, я не раз едва мог по ночам спать. Есть электрическая машинка для массажа, это не лечит, но уменьшает немного боль, главным образом по ночам. Лечиться некогда, преимущественно за неимением времени, пока еще могу, кое-как тяну», — писал лидер ОУН в день своего рождения в 1955 году дяде Осипу Бандере.

От этого недуга Степан Андреевич страдал с детства, и его последствия сказывались во взрослом возрасте.

«Сам по себе он был невысоким, неказистым, у него были длинные, непропорционально длинные ноги и, кажется, после какого-то воспаления колен или суставов, он как-то так ненормально ходил. Это не бросалось в глаза, но если ближе присмотреться, то было видно, что его походка была ненормальной», — вспоминал о Бандере Ярослав Рак, его товарищ по ОУН. А Степан Мудрик, руководитель службы безопасности организации, уточнял: «Можно было заметить, что правой стопой становился слегка на правую сторону».

В юности будущий лидер ОУН хорошо играл в баскетбол, несмотря на невысокий рост — 159 см, как указано в описании польской полиции. Очевидно, значение Бандеры в подполье придавало ему и физические сантиметры в глазах ближайшего окружения, так как Мудрик пишет о 167 см его роста.

А Роман Руденский, студенческий приятель Бандеры, вспоминает о нем как об эпическом герое: «Он несколько раз в моем присутствии бичевал свои плечи военным ременным поясом с железной пряжкой, приговаривая при этом сам к себе: „Если не поправишься, будешь снова избит, Степан!“… Зажимал до крови свои пальцы, вложив их между дверью и косяком, или с помощью граненого карандаша, который он всовывал между пальцами. Прижигая свои руки стеклом керосиновой лампы, Степан кричал: „Признайся, Степан!“. И тут же давал себе ответ: „Нет, не признаюсь!“».

Эти ритуалы Руденский объяснял: «Так предписывал ему твердый закон украинского революционера, которого ни просьбы, ни угрозы, ни пытки, ни смерть не заставят выдать тайну».

«Бывало, зимой, когда Степан делал утреннюю зарядку, он часто выбегал в одних только купальных штанах на улицу и „купался“» в глубоком снегу… постоянно заботился об укреплении своего тела", — писал о своем товарище Руденский.

Не без героического налета возникает Бандера и в воспоминаниях его приятеля Владимира Эрденбергера времен, когда они были еще пластунами: «Характер у него был неуступчивым, что неоднократно доводило до столкновений и рукопашных соревнований как на школьном дворе во время перерывов, так и во время пластовых сходок и сборов. […] Он извивался, как уж, выскакивая из рук противника, лицо его в такие минуты то краснело, то белело от внутреннего рвения, а из прикусываемых губ вот-вот, казалось, потечет кровь. Конечно, измученный противник давал отходную, потому что все уже хорошо знали его характер, что победить его можно только, если решиться на убийство».

Лещата — то есть лыжи — были для Бандеры одним из любимых видов зимнего отдыха еще с детства. В эмиграции он, по крайней мере, раз за сезон выбирался в Альпы, чаще всего в австрийские горы. К примеру, до тирольского курорта святого Антония на перевале Арльберга (на фото) от Мюнхена, где жил Степан Андреевич с семьей, можно было добраться на автомобиле за четыре часа.

А о болях в суставах почти никто не знал. Чего бы тогда стоили его слова: «Мы должны быть здоровыми, потому что Украина нуждается в здоровых людях, в теле и в духе».