Защищать страну и проснуться известным. «Мирные города должны продолжать нормальную жизнь, пока мы воюем» — интервью с Артуром Тураевым

Артуру Тураеву 27, он из города-героя Николаева. Вы могли слышать о парне как об одном из секс-символов ВСУ или видеть его вирусные видео в Instagram и TikTok.

Через год после начала войны на Донбассе и оккупации Крыма он вступил в ряды Вооруженных сил Украины. До этого он был в добровольческом формировании, отслужил два контракта. Когда конфликт был «заморожен», решил получать образование по военной специальности и перешел в спецподразделение полиции. 24 февраля, после начала полномасштабного вторжения, снова оказался в ВСУ.

Наша интервьюерка Маша Грушевая поговорила с Артуром о его военном опыте, личной жизни и прогнозах о предстоящей победе.

Уже за две недели до полномасштабной агрессии у нас были боевые тревоги, подготовки. Я не знал, что все начнется именно 24 февраля, но когда это произошло, я и мое подразделение были в боевой готовности выполнять поставленные задачи.

Еще при контртеррористической операции я был на востоке — это Авдеевка, Опытное, район Донецкого аэропорта. Во время полномасштабной войны сначала был под Киевом, а затем сменил свое подразделение и мы переместились в направлении Запорожья, работали в районе Васильевки. Также значительное время уделяли югу Украины. Конечно, эта война уже очень отличалась от антитеррористической операции, потому что здесь привлекалась полная военная мощь России, и также наша. Подходы к этой войне были совсем другие.

Сначала российские военные еще были пропитаны пропагандой — думали, что у них очень сильная армия. Армия действительно сильная, но не такая, как они говорят, «вторая в мире». После 24 февраля буквально через два-три месяца их основная армия почти вся была разгромлена и сейчас они набирают других мобилизованных, основной уже почти не осталось. Когда они видели, что самые подготовленные подразделения, такие как десантники ССО, Росгвардия, Ударный кулак танков были разгромлены украинскими военными, их мотивация, конечно, упала.

Следует понимать: чем больше к нам отправят обычных [неподготовленных] гражданских людей, которых они мобилизуют, тем проще нам будет расшатать ситуацию внутри России. И это война артиллерии и технологий, а не живой силы, так что будем мочить дальше.

• Поговорим о вашей популярности в соцсетях. Как это произошло? Было ли такое, что в один день вы проснулись известным? Число подписчиков постепенно увеличивалось или все произошло внезапно?

Для меня все началось внезапно. У знакомых было много вопросов: что нам делать, куда бежать или где брать оружие. Я записал видео для гражданских, что все хорошо, сейчас идут бои за Киев и у нас все по плану. Так оно и произошло, а это видео потом завирусилось, очень много людей начали ко мне добавляться в соцсети, задавать много вопросов. Тогда были очень популярны военные — «краши», очень многие девушки обращали на них внимание. Перед тем как нанести очередной удар по рашистам, я записал послание девушкам, что «сейчас ваши ребята жарят орков» и не думал, что оно наберет так много просмотров. Это видео добавило подписчиков, а потом меня начали репостить известные люди, многие такие, как я, простые люди — и это все происходило где-то в течение нескольких недель.

Дайджест главных новостей

Бесплатная email-рассылка только лучших материалов от редакторов NV

Подпишись

Рассылка отправляется с понедельника по пятницу

Сначала мне было неловко, потому что я не всегда понимал, как себя вести и очень многое не мог говорить в прямых эфирах или интервью. Но потом привык. Что касается популярности — нравилось ли это мне — это не плохо. У тебя есть своя аудитория, подписчики, с которыми ты можешь общаться, даже дружить, если есть желание. Мы помогаем друг другу — многие волонтеры и простые люди помогали мне, а кому нужна была помощь — обращались ко мне, по возможности я помогал.

• Вы как-то говорили, что для вас популярность была возможность стать героем для украинцев или " человеком с открытым лицом". А вообще, разрешено ли военным открывать лицо по собственному желанию? Или это выбор каждого — открывать свое лицо на видео или нет?

Да, это выбор каждого, но нужно понимать, в каких обстоятельствах и что ты можешь говорить. У некоторых ребят могли быть проблемы, потому что рассказать и показать многое можно, но потом идут последствия. Поэтому я считаю, что ничего секретного не показал и не рассказал, но моральный дух поднял украинцам. Сейчас, кроме меня, есть тысячи военных, снимающих видео и с нулевой линии, и с тыла, где угодно. Поэтому сейчас я меньше записываю.

• А как именно вы выбираете, что можно снимать, что нельзя? Это какое-то внутреннее чувство, вы ни с кем не советуетесь?

Ни с кем не советуюсь, но должна быть своя голова на плечах. Ты не можешь делать привязки, геолокацию, светить номера, технику. Поэтому ни в одном моем видео нигде нет никакой привязки, ни освещения каких-либо секретных технических данных.

• А как относятся ваши побратимы к тому, что вы снимаете подобные видео? Есть ли какие-то шутки в ваш адрес или наоборот — поддерживают, ругают ваши видео?

Конечно, поддерживают, ругают, в хорошей форме шутят. Но у меня такие ребята, которые сами популярны в некоторых сферах…

• Видела видео, где вы учились играть на пианино. Расскажите, пожалуйста, немного об этом. Кроме военного дела, у вас есть такое хобби?

Да, музыкальное дело — это хобби, исключительно хобби. Мне нравится использовать это как своего рода медитацию. Все, что мне нужно, чтобы, например, сделать, записать какой-то бит или минус для песни — это компьютер и наушники. Бывает, что я это делаю под открытым небом даже.

• А где-то учились этому?

Нет, все сам. Конечно, видеоуроки я просматривал, читал литературу, но специальной школы не заканчивал.

• В начале полномасштабного вторжения был «тренд», когда все обращались к знакомым россиянам, просили выйти на улицы и прочее. Были ли у вас там родственники, друзья, знакомые… обращались к кому-нибудь?

У меня есть знакомые, имеющие родственников, поддерживающих российский режим, войну. Эти мои знакомые со своими родителями уже не общаются. Или если общались, то просто показывали правду и бросали видео, фото, говорили, что тех обманывают.

• А как вам такая ситуация, когда другие страны разрешают рашистам «эвакуироваться» от мобилизации, убегать? Это такие вещи несравнимые, потому что украинцы бежали от войны в своей стране, а они бегут из страны, внутри которой войны нет.

Многие говорят, что это может быть «троянский конь» — что зайдут туда люди, несколько миллионов, потом даже 10% из этих людей могут совершить какой-то теракт, ударить по центрам принятия решений. Но вы посмотрите просто, какие люди туда убегают… я не думаю, что так будет. Трусы, они трусы, они не могли ничего сказать вопреки войне России против Украины, а теперь не могут ничего сказать наперекор, чтобы их даже не забрали. Поэтому это просто трусы. Но я думаю, что их судьба, карма, как говорится, настигнет.

• Среди украинцев тоже есть люди, которые не хотели мобилизоваться, кто-то тоже в начале войны убегал, кто-то взятки давал на границе и т. д. Как относитесь к таким людям?

Я даже не задумываюсь об этих людях и не могу ничего говорить. Судить их тоже не призываю и не буду, они такие же трусы, пусть идут, куда их мир ведет. Главное, чтобы они потом не возвращались сюда и не требовали от страны, за которую отдают жизнь наши герои.

• А те, кто остаются в стране, но не пошли в ряды ВСУ, как к таким относитесь?

Если они не хотят воевать, они могут просто помогать на информационном или экономическом фронте. А если они даже этого не делают и хотят остаться вне войны, вне политики, то я думаю, что они бы так же убегали за границу, если бы у них была возможность. К ним так же можно относиться, как и к бежавшим.

• Есть еще одна категория украинцев, которые делают вид, что войны нет или сильно забывают о ней — демонстрируют в соцсетях, как ходят на вечеринки, что-то празднуют. Какое отношение у вас к ним?

Здесь две стороны. Если человек совсем не думает о войне и как помочь стране, как внести какой-то вклад в победу, то, конечно, к этим людям отвращение. Но, например, видео было очень распространенное, где в Киеве была дискотека и все ее тиражировали, что «как так, наши герои погибают, а вы здесь танцуете». Но я считаю, что для того мы воюем на передовой, чтобы тот же Киев и как можно больше городов жили в мире и могли устраивать такие вечеринки, дискотеки. Конечно, нужно учитывать комендантский час, правила безопасности, тревоги… Кстати, как мне известно, люди с той дискотеки собранные средства также отправили на ВСУ, поэтому не вижу ничего плохого в подобных ивентах. Я считаю, что мирные города должны жить и продолжать нормальную жизнь, пока мы сражаемся на востоке, на юге, в харьковской стороне. Ибо ради чего тогда нам защищать страну, если здесь будет паника?

• Немного еще о вашей личной жизни… Вы женились. Нет ли уже ревности со стороны жены к вашей популярности? Или сама популярность уже немного стихла?

Да, поначалу было больше хайпа и внимания, но сейчас все понемногу стихло и это хорошо. Потому что отфильтровались люди, которые просто наблюдали, а оставшиеся действительно продолжают наблюдать за мной как украинцы за украинцем. Относительно жены — все хорошо, она у меня очень умная и понимает, что это интернет, ничего такого плохого в этом нет. Я думаю, с каждым человеком, не только девушкой, но и парнем, были бы недоразумения в любых отношениях, где было такое внимание, потому что оно было реально чрезмерно сначала. А теперь все хорошо.

• Решение жениться приняли уже во время войны или собирались это сделать до полномасштабного вторжения?

Еще в прошлом году, но как-то не спешили с этим — ждали лета, чтобы было тепло и можно было хорошо это сделать. Но понимая, что война может затянуться не на один месяц, что это может продолжаться и год, решили, что женимся этим летом, мы так для себя и сделали без лишних церемоний. Я тогда менял подразделение как раз, приехал в Киев, где-то три дня здесь побыл. Мы пошли, расписались, потому что я уже знал, что меня ребята ждут в другом подразделении. Расписались и через день я уже уехал. Просто пошли в ЗАГС, стояли в очереди, потому что очень много молодых людей женились. Мы расписались, потом поехали в ресторан, провели время. Нам очень понравилось.

• С тех пор как часто у вас была возможность еще увидеться? И вообще видитесь ли вы хоть иногда?

Да, сейчас чаще, потому что благодаря специфике нашей работы в подразделении, мы очень много ездим по разным городам, не только Киев, не только Одесса, но и Запорожье, и вообще. Конечно, когда есть возможность вырваться, я выезжаю на день-два, чтобы увидеться. Несколько раз в месяц могли увидеться, чаще раз в месяц. Жена меня очень поддерживает, но очень волнуется. Не только из-за меня. Я думаю, что каждая жена или мама переживает своего парня.

• Какие дальше планы? Может, уже есть какие-то мысли, что бы вы делали после войны? Останетесь на военной службе? Сейчас ходят экспертные мнения, что даже после нашей победы все равно придется удерживать военную мощь Украины и усиливать ее, потому что Россия может потенциально не прекратить посягательства на наши территории.

Я тоже такого мнения, что нужно кардинально менять систему Вооруженных сил, переходить на все стандарты НАТО и готовиться к худшим сценариям. Возможно, даст Бог, их никогда не будет, но мы должны быть готовы — этот год нам показал, что с таким соседом нам нужно готовиться. Что касается меня, я не буду оставаться на военной службе, буду развиваться в гражданской жизни. Но я всегда буду поддерживать общение и подготовку с ребятами, с которыми работаю и если снова что-нибудь случится, то мы уже будем понимать, что мы можем делать, с кем можем делать. Военная подготовка, я думаю, даже в гражданской жизни должна быть.

• На ваш взгляд, что нужно Украине для того, чтобы победить сейчас в этой полномасштабной войне?

Чтобы победить, а мы и так победим, я вам скажу, больше ничего, по сути, не нужно. Но чтобы победить с меньшими потерями и скорее, конечно, нужно только больше оружия и тяжелой техники, все.

• Вы сказали по поводу потерь, у вас были потери близких друзей и близких людей, с которыми вы имели дело?

К сожалению, да, мало какое подразделение обошлось без потерь вообще.

• Какая-то хотя бы приблизительная цифра есть, сколько именно близких, друзей потеряли?

Десять.

• Личные моменты, какие-то личные обиды не влияют в целом на ситуацию?

Если об этом говорить, то конечно, как каждый украинец, где-то в сердце у меня много ярости и ненависти к русне. Но при выполнении боевых задач я на это не опираюсь.