Восточные сказки. Азия становится новым культурным центром мира
В 1989 году, когда многолетняя гражданская война разъедала Ливан изнутри, студент юридического факультета Тони Саламе открыл в Бейруте свой первый бутик. Четверть века спустя близ границ Ливана растет Исламское государство, а беженцы из соседней Сирии составляют четверть населения страны. Тем не менее Саламе, теперь уже крупный бизнесмен и король ретейла, построил в ливанской столице первый в мире гигантский торгово-галерейный комплекс.
В конце октября первые посетители зашли вовнутрь его Aishti Foundation — сооружения общей площадью 35 тыс. кв. м, где под одной крышей находятся магазины брендовой одежды и современные выставочные пространства. Пока в 80 расположенных здесь бутиках продают вещи домов моды уровня Marc Jacobs, Alexander McQueen или Gucci, в соседних залах выставляют работы лучших западных и азиатских художников последнего десятилетия. Большая их часть — из коллекции Саламе.
Эксперты признают — ничего подобного прежде не создавали нигде в мире. Потратив $100 млн на строительство здания авторства британского архитектора Дэвида Аджайе, Саламе стал первым коллекционером, который решился смело соединить приятное с полезным.
Хотя в стремлении удивить мир Саламе не одинок. Богачи Азии, обладая значительными финансовыми ресурсами и внушительными собраниями произведений искусства, все чаще строят собственные галереи. Первым музейный бум пережил Китай. За последние 15 лет количество выставочных пространств там выросло в полтора раза — с 2 тыс. до 3,5 тыс. Теперь к соревнованию подключился Ближний Восток.
Пока меценаты Поднебесной инвестируют прежде всего в китайский арт, их коллеги из арабского мира делают ставку на микс актуального западного и восточного искусства. А еще на дорогие архитектурные проекты авторства лучших зодчих мира. Среди них самые модные архитекторы, обладатели престижной Притцкеровской премии Заха Хадид и Фрэнк Гери.
Согласно данным профильного издания ARTnews, которое ежегодно составляет авторитетный рейтинг 200 крупнейших коллекционеров мира, каждый десятый участник списка сегодня живет в Азии, каждый четвертый — в Европе. При этом на протяжении последних десяти лет количество покупателей прекрасного, имеющих азиатскую прописку, неуклонно росло. В то время как европейцы сбавляют обороты, потеряв за это время полтора десятка мест в рейтинге.
Лувры арабского мира
С недавних пор две зажиточные соседки по Аравийскому полуострову — ОАЭ и Катар — развернули нешуточную гонку вооружений. Правда, фронт у них общий — культурный. И результатами битвы нефтяных титанов станут не воронки от снарядов, а новые музеи.
Тактика Эмиратов проста и строится на привлечении громких имен. Восемь лет назад правительству страны удалось подписать договор с Фондом Гуггенхайма, одним из крупнейших в мире игроков в сфере современного искусства. Тогда было решено построить филиал — Музей Гуггенхайма в Абу-Даби, политическом и экономическом центре страны.
За реализацию проекта взялся канадец Фрэнк Гери. На совести этого обладателя Притцкеровской премии, прозванной архитектурным Нобелем, множество культовых сооружений современности вроде Музея Гуггенхайма в испанском Бильбао или “танцующего дома” в Праге. Стилистика Гери узнаваема — он стремится к деконструкции привычных форм.
Для Абу-Даби архитектор возводит уникальную конструкцию, будто бы состоящую из гигантских блоков и тоннелей. Внутри технологичного здания предусмотрены отдельные пустые павильоны. В будущем художники будут создавать произведения специально для них.
Новый Гуггенхайм станет крупнейшим среди филиалов и будет демонстрировать искусство, созданное после 1960‑х. Впрочем, амбиции ОАЭ на этом не заканчиваются. Музей станет частью кластера культурных институций, на создание которого правительство страны выделило $ 27 млрд. Комплекс разместится на острове Саадият и объединит сразу пять музеев.
Кроме детища Гери, на берегу Персидского залива уже возводят Центр исполнительских искусств по проекту британки Захи Хадид, а еще Морской музей и Национальный музей шейха Зайда.
На декабрь 2015‑го запланировано открытие музея, который будет называться просто и понятно — Лувр Абу-Даби. Только чтобы заполучить один из главных европейских музейных брендов, Эмираты выложили $ 500 млн. Еще $ 700 млн стоил шейхам договор на право заимствовать произведения из французских музеев сроком на 30 лет. И $ 100 млн, потраченные на проект здания от другого обладателя премии Притцкера Жана Нувеля, выглядят в сравнении с этими баснословными суммами довольно скромно.
Катарцы избрали другой подход. Пока Эмираты собирают арабское искусство, а западное одалживают в Европе, чиновники из Дохи инвестируют в громкие и проверенные временем имена. По данным западных СМИ, на произведения мастеров уровня постимпрессиониста Поля Сезанна и абстрактного экспрессиониста Марка Ротко катарские элиты уже потратили более $ 1 млрд.
Баснословные по стоимости шедевры требуют достойных стен, поэтому Катар, в 2011‑м признанный крупнейшим покупателем современного искусства в мире, также вовлечен в строительство музеев. Пять лет назад здесь открылся Арабский музей современного искусства, где представлены 6 тыс. работ, созданных после 1840 года. На следующий год запланировано открытие Национального музея Катара.
Развивая культурную инфраструктуру, нефтяные государства планируют привлекать в свои города все больше туристов. И даже начали расширять аэропорты. Если сегодня Абу-Даби принимает 12,5 млн авиапассажиров в год, то к 2017 году эта цифра вырастет почти вдвое.
Впрочем, целевой аудиторией новых музеев создатели видят не только туристов, но и местных любителей прекрасного. При этом будущих завсегдатаев планируют воспитывать самостоятельно.
“Нужно, чтобы выросло одно или два поколения, прежде чем музеи вроде Гуггенхайма в Абу-Даби станут привычной частью повседневной жизни,— рассуждает куратор фонда Сандхини Поддар.— Ведь здесь не только развлечения и зрелища, но также искусство, образование и красота, которые будут усвоены лишь со временем”.
И китайцы тоже
В июне 2014‑го в китайской столице открылся Музей современного искусства Миншенг. В стране, где ежегодно появляется до 450 новых галерей, привлечь внимание к такому событию сложно. Тем не менее новой выставочной площадке это удалось, ведь она стала крупнейшим в КНР частным музеем современного арта.
Миншенг получил свое название от одноименного банка, который называют главным негосударственным игроком в финансовой системе Китая и который на протяжении последних лет интенсивно собирает собственную коллекцию. Пекинский музей — уже третий в сети и выставляет исключительно отечественных мастеров. К примеру, в первой выставке музея были представлены почти 200 произведений 159 китайских художников.
Повышенный интерес китайцев к своему искусству способствует высокой конкуренции на рынке. А свойственная жителям Поднебесной гигантомания не дает спокойно почивать на лаврах былых достижений. До пекинского Миншенга статус крупнейшего частного музея Китая носил шанхайский Long West Bund, которому нынешней осенью исполнился всего год. Его основал миллиардер Лю Ицянь вместе с супругой Ван Вей.
Свой первый музей пара, которая ежегодно тратит на покупку произведений искусства по меньшей мере $ 150 млн, открыла еще в 2012‑м.
В отличие от арабских шейхов, китайские предприниматели и корпорации предпочитают не только покупать отечественный арт, но также заказывать архитектурные решения в местных бюро.
Музейный бум Поднебесной стал логическим продолжением повышенного интереса к искусству, объясняют специалисты. За последние полтора десятилетия количество миллионеров выросло в 25 раз. Богачи быстро научились инвестировать в арт — более трети объема мировых аукционных продаж приходится сегодня на Китай.
Впрочем, далеко не все разбогатевшие за последние годы китайцы пополнили клуб любителей искусства. Необходимость в новых выставочных пространствах музейная энтузиастка Вей объясняет просто: “У богатых домохозяек есть деньги, но они не знают, куда их тратить, помимо шопинга. Я хочу привить им вкус”.
Азиатами, будь то китайцы или граждане ОАЭ, которые демонстрируют публике свои уникальные коллекции на впечатляющих выставочных площадках, движет честолюбие, утверждают специалисты. А также желание превратить свои города не только в денежные, но и культурные центры мира.
В этом году ливанец Саламе впервые попал в престижный рейтинг ARTnews. Картины и скульптуры 48‑летний филантроп собирает с тех пор, как занялся бизнесом, и сегодня его коллекция насчитывает 2 тыс. произведений современного искусства. Выставки в его Aishti Foundation курирует итальянец Массимилиано Джони, который в 2013‑м отвечал за главный проект авторитетной биеннале современного искусства в Венеции.
“Мы делаем искусство демократичным, убираем преграды,— объясняет Саламе, почему решил открыть свое собрание широкой общественности.— Это своего рода дань обществу”.
Материал опубликован в НВ №42 от 13 ноября 2015 года
