«Сначала на войне без вести пропал муж. Потом погиб сын. Я осталась одна с двумя котами» — история женщины, которая потеряла родных
Вита из поселка Широкого (Фото:фото из архива героини)
Вита похоронила сына и до сих пор не знает, жив ли муж. Несмотря на это горе, женщина находит силы жить дальше, как бы сложно ни было. Помогла психологическая реабилитация.
Вите из поселка Широкого, что на Криворожье, 46 лет. Короткая стрижка, веселый нрав, тоненькие морщинки от улыбки, которая раньше не сходила с ее лица. Три месяца понадобилось войне и российской армии, чтобы оставить Виту без семьи. К сожалению, психологи программы психоэмоциональной стабилизации Незламна мама от Фонда Маша, которую прошла Вита, не могут вернуть женщине сына и мужа, но могут вернуть женщине смысл жизни и веру, что будущее возможно.
24 февраля в половине пятого утра меня разбудил муж. Он сказал, что началась война, а я не поверила. 25 февраля ему и нашему сыну принесли повестки. Я почему-то была спокойна: мой муж, мой Андрюша — милиционер в прошлом, работал в уголовном розыске. А с 2014-го два года воевал в АТО. У него уже был военный опыт. Это успокаивало.
Первые недели мои ребята были вместе: медосмотр, обучение. Потом мужа в составе бригады отправили на Луганское направление. Наш сын Антошка просился с ним. Но муж сказал, что выпихнул его из строя — не пустил. Не хотел подвергать опасности. К сожалению, не помогло.
Последний раз я слышала своего мужа 1 апреля прошлого года. Помню, все спрашивала адрес, чтобы выслать ему продукты. Он не говорил, где находится. А потом связь пропала. 6 апреля мне принесли извещение, что Андрей считается без вести пропавшим. Это извещение до сих пор моя единственная надежда, что мы еще когда-нибудь увидимся. Я знаю, что другие пленные звонили своим родным, мой муж — нет. Поэтому все, что мне остается, это верить.
Первые месяцы сын стоял по блокпостам Кривого Рога, потом его перевели на Херсонское направление. Сначала у меня даже получалось к нему приезжать. В селе, где они стояли, оставался один дедушка: не хотел выезжать из-за большого хозяйства. Он кормил ребят, помогал, чем мог. Как-то дал им свинью, чтобы зарезали и нажарили шашлыков. Я очень благодарна всем людям, которые помогают нашим ребятам все это страшное время.
Однажды, в июне, я увидела из окна, что ко мне во двор заходят знакомые девушки. Странные какие-то, в руках — валерьянка. Обняли и начали говорить, что Антошка тяжело ранен, в больнице. Я пыталась взять себя в руки, начала продумывать дальнейшие действия. Позвонила знакомому врачу, узнала, где именно мой ребенок. Пробыла там всю ночь, пока сына оперировали. Утром меня пустили к нему на 5 минут. Но оставаться в Кривом Роге долго не могла — поехала домой. На вторую ночь, где-то в 1:00, мне позвонили и сказали, что Антошки больше нет. Ему было 26 лет.
Так я осталась одна. Моя поддержка — это кумовья, тетя мужа и два кота.
Морально было очень тяжело. Долгое время было три маршрута: работа, дом и кладбище. Я ходила к сыну через день, пока знакомые не начали останавливать: «Вита, опомнись, что ты делаешь, сама же на том кладбище останешься!» Я стала себя сдерживать — хожу к сыну только раз в неделю.
Наша семья, знаете, никогда не верила в психологов. Муж после АТО вернулся другим: замкнутым, настороженным, ничего не рассказывал о тех двух годах войны. Мы просили его обратиться к психологам, но он отказывался. Мне тоже странно, что кому-то нужны мои проблемы и нытье. Но я поняла, что сама не справлюсь. Так и оказалась на программе Незламна мама. Не думала, что мне станет легче. Но стало. Я узнала, что не одна, потому что у девочек здесь такое же горе. Оно объединяет, и вместе мы можем с ним бороться. Многое было для меня непривычным, например, упражнения по дыханию. Но пообещала психологам, что буду продолжать заниматься дома. Потому что я хочу жить. И дождаться своего мужа и мира. Это самое главное.
Программа реабилитации Незламна мама специально разработана специалистами по психологии и посттравматическим синдромам для женщин и детей, пострадавших от войны. Это 3-недельный офлайн-лагерь, где с участниками проекта работают психологи. А потом — онлайн-поддержка. Смена, на которой проходила реабилитацию наша героиня, была организована Фондом Маша вместе с Гуманитарным проектом Saving Lives. Поддержать наших «Незламних мам» можно здесь.
