Женщины на фронте. «Я хотела убивать, я хотела мстить» — история военной Анастасии Блищик, девушки погибшего журналиста Махова
Женщины на фронте (Фото:личный архив Анастасии)
Фонд Елены Пинчук совместно с Женским Ветеранским Движением и NV рассказывают истории украинок, защищающих нашу страну в войне против России. Как поменяли офисы, успешную карьеру, научную деятельность и собственный бизнес на форму — в спецпроекте Женщины на фронте. С героинями поговорила Юлия Янчар.
Анастасия Блищик
У йти в армию — это то, о чем я думала последние три года. А когда потеряла любимого на фронте (журналиста Александра Махова — прим. ред.) — я поняла, что уже достаточно откладывать.
Впервые пришла в военкомат в конце июля. Собрала все медицинские справки, но этого было недостаточно. Я понимала, что меня просто не желали брать. Водили даже к какому-то полковнику, который говорил «подумай». Но у меня было рекомендательное письмо от харьковской отдельной бригады ТРО, которая тогда уже была в одном из самых горячих направлений — в Харьковской области. В частности, они стояли под Изюмом, когда тот был в оккупации. И они понимали, куда я иду. Сдались на 5-й день и выдали военный билет. Это единственная бригада, которая вызвалась дать мне рекомендательное письмо. Все остальные, кому я писала, отписывали «сиди дома», «чего тебе сюда ехать», «ты будешь полезнее, работая журналисткой». Я понимала, что без меня журналистика не умрет, а в армии людей не хватает, поэтому я хотела присоединиться к ВСУ. И так меня мобилизовали.
Я хотела убивать, я хотела мстить, но потом, когда очутилась на фронте, поняла, что убив определенное количество русни, мне легче не станет. Напротив. Сейчас модно спрашивать «а сколько ты убил?», но у военных такое нельзя спрашивать. Надо с этим жить потом, спать и оно со временем вылезет по возвращении в гражданскую жизнь. Даже если это враг. Я видела разруху, которую принесли русские, я видела искалеченные судьбы, я видела напуганных людей, я видела разбросанные вещи русских военных, я видела их технику и оружие, я видела мертвых разбросанных русских, которых потом собирали по полю. Я чувствовала гнев и опустошение.
Я была под Изюмом, потом мы заходили в него. Некоторое время я была под Бахмутом, после чего меня приказом перевели в отдельную механизированную бригаду «Магура». Сейчас я пресс-офицер. Здесь тоже их не хватает. Я понимаю журналистские запросы, какие нужны видео, герои сюжетов. Эта война задела каждого и каждый должен готовить себя к фронту. Не только мужчины, но и женщины.
Сегодня есть цифра, что сейчас в армии служит 60 тысяч женщин. Это больше, чем в армии Израиля. Но в то же время многие мужчины бегут за границу, и мое мнение — пусть не возвращаются после победы. Потому что так будет нечестно. У нас ежедневно гибнут наши лучшие мужчины и женщины. А потом они должны вернуться и праздновать победу? Будут кричать «Слава Украине?». Сначала я на это реагировала не так болезненно, я говорила, что в армии должны быть только мотивированные люди, добровольцы — так я говорила в начале войны. Но шли месяцы, и я реально понимаю ситуацию на фронте и во всех направлениях. И я понимаю, что тех, кто уже на щите, нужно кем-то заменить на фронте из гражданской жизни. И нужно давать возможность тем, у кого не было отпуска уже так долго, чтобы они уехали домой. А такой возможности у них нет. Сейчас это просто обязанность мужчины защищать свою страну, у женщины есть выбор в этом случае. Мы можем добровольно мобилизоваться.
Те военные, которые сейчас на востоке, позволяют мужчинам в тылу готовиться. То есть овладевать медициной. Сейчас куча курсов, где можно ездить, стрелять, готовиться. Больше читать, закупать амуницию себе. Готовить себя должен каждый. Когда закончится война, каждый потом будет смотреть на себя в зеркало. Мне не будет стыдно. А скрывающиеся платят безумные деньги, чтобы уехать за границу, платят врачам и придумывают болячки за диагнозы — пусть подумают, как их будет воспринимать общество. Это будет все известно.
Люди не должны опускать головы вниз, когда видят военных. У меня была ситуация: я шла в форме к подружке и хотела спросить, где подъезд. Мужчины начали разбегаться, потому что думали, что я несу им повестку. Это трудно наблюдать, когда в стране война и гибнут одни защитники, борясь за каждый миллиметр нашей земли, а другие ведут себя вот так.
Я смотрю, каких мотивированных мужчин мы выбираем в отдельную механизированную бригаду. Мы редко брали людей из военкоматов, потому что видели, как им вручали повестки — под церковью, в клубах, магазинах… тем, кто вообще не хотел служить. Наша бригада, на тот момент еще батальон, объявила об отборе людей — и сначала это были просто собеседования — морально ли готовы люди. Человек должен быть мотивированным, способным к самообразованию, у него должны гореть глаза. Они отсеивали тех людей, которые говорили «я иду, чтобы убивать», потому что на войне нужно не только убивать, но и копать, помогать.
Есть боевые должности и небоевые. Вот даже я сначала не думала идти пресс-офицером, а меня уговорили и объяснили, что на самом деле эта профессия тоже востребована. Я журналистка, а у них нет человека, понимающего, как работать с медиа. Если вы it-шник, то вас заберут с руками и ногами — там столько таблиц нужно делать, столько отчетов. Если вы водитель такси — то там и водители нужны, все же сейчас ездят на автоматах, а там много техники с механической коробкой передач и нужно перевозить боеприпасы, вывозить раненых, перевозить личный состав. Если вы юрист — прекрасно, в армии тоже есть должности юристов. Психологов не хватает, это вообще отдельная тема. Должностей незакрытых очень много и везде не хватает специалистов. Они там очень нужны. Если механик крутит-вертит все эти детали, то там столько техники ломается и ее также нужно ремонтировать. Повара нужны, чтобы кто-то готовил и кормил личный состав. Это огромный механизм.
Для меня победа — это не только возвращение всех наших территорий. Победа для меня — это очищение нашей страны от всех предателей. Победа — это память всех тех, кто на щите. Уважение всех военных, которые затем вернутся в гражданскую жизнь. Потому что не военным нужно будет подстраиваться под общество, а общество должно готовиться, как они будут принимать людей, которые вернутся с психологическими проблемами, без конечностей, с инвалидностью. То есть, общество уже должно готовиться. И чтобы не дай Бог не повторилась эта история, как было с АТО. Когда «атошник» было как обидное слово.
Сейчас идет борьба: или они нас, или мы их. Давайте лучше мы их победим и выбьем с нашей земли. Людям в тылу не стоит расслабляться, у нас еще 20% наших территорий под оккупацией. Нам еще предстоит бороться. Нам нужен надежный тыл, надо активно донатить, собирать для военных медикаменты, вещи, пригонять автомобили, плести сетки, о которых уже подзабыли. Не расслабляться и готовить себя морально к тому, что придет время присоединиться к ВСУ.
