Украина будущего. Как украинцы своей стойкостью удивляют израильтян, которых трудно чем-то удивить — исследователь истории Руслан Шарипов
Україна майбутнього. Переграти агресора (Фото:2+2)
Эксперты соглашаются, что после победы Украину ждет судьба Израиля, который с момента провозглашения независимости живет в чрезвычайном положении.
Но, несмотря на теракты и бомбардировки, Израиль — мекка для передовых инвесторов и одна из самых стабильных экономик мира. В чем секрет? И как нам перенять этот успешный опыт?
Руслан Шарипов
В новом документальном проекте — Україна майбутнього. Переграти агресора авторы посетили Израиль, Кувейт, Южную Корею и Германию, чтобы узнать, как построить сильную, прогрессивную страну во время войны. Премьера фильма состоялась сегодня, 6 марта, в 16:00 на телеканале 2+2. Эксклюзивно для NV ведущий проекта и исследователь истории Руслан Шарипов рассказал, какая страна поразила его больше всего, где команду чуть не задержала полиция, удивляющая иностранцев в украинцах и какие пробелы в школьной программе побудили его исследовать Украину.
— Руслан, как возникла идея проекта?
— В конце весны прошлого года мне позвонил коллега и генеральный продюсер проекта Аким Галимов. Это он впервые озвучил такую идею. Затем, когда уже началась более глубокая разработка этой темы, мы убедились, что на правильном пути. После того, как наши силы обороны выгнали россиян из северных областей, отправили на дно крейсер Москва, в информационном поле стали появляться статьи, где авторы размышляли о будущем Украины и все чаще задавались вопросом: а что будет после нашей победы? Даже когда мы выйдем на границы 1991 года, россияне никуда не денутся и будут оставаться нашим соседом. Как нам в будущем сосуществовать с этим агрессивным соседом?
Сегодня, когда прошел уже год после широкомасштабного вторжения России в Украину, а россиянам не удается достичь ни одной из заявленных целей, эти вопросы становятся еще более актуальными. Недавно я встретил интервью мэра Харькова украинской редакции BBC. Журналист расспрашивал Игоря Терехова о будущем. Мол, Харьков находится в 40 километрах от границы с россией и это может мешать развитию города. С одной стороны, это так, ведь 40 километров это расстояние, которое преодолевают снаряды реактивной системы залпового огня Град и вряд ли будет много желающих жить и развиваться в городе, где существует постоянная угроза такого обстрела. Но, с другой стороны, есть пример Сеула, столицы Южной Кореи. Там аналогичная ситуация безопасности, что и в Харькове. Расстояние от Сеула до границы с Северной Кореей также 40 километров, а у агрессивного соседа на вооружении еще и тысячи установок Град. Диктаторский режим Северной Кореи мог бы нанести очень большой вред Сеулу, даже не проводя наземной наступательной операции. Но посмотрите на Сеул сегодня, это один из самых богатых и современных городов мира. Когда мы побывали там, я понял, что беспокоиться за свое будущее должны не харьковчане, а жители условного Белгорода, по ту сторону границы.
В Южной Корее нам удалось посетить демилитаризованную зону. Это полоса шириной в два километра вдоль всей границы. Со стороны Южной Кореи в демилитаризованной зоне есть старая обсерватория и из нее очень хорошо видно в происходящий у соседей бинокль. Стоял сильный мороз. Мы много снимали и из-за минусовой температуры у меня до крови потрескались руки, но когда я взглянул в бинокль, то был озадачен увиденным. Это было примерно 9 утра, по ту сторону границы северокорейцы съезжались на велосипедах в центр небольшого поселения. Там не было ни одного автомобиля. По транспорту только велосипеды. Можно себе представить, как оно — ехать на велосипеде в такой сильный мороз.
У россиян на пропагандистских каналах уже началась истерика из-за очередного пакета санкций, запрещающего ввоз в страну смартфонов дороже 300 долларов и к тому же большого перечня бытовой техники. Если они и дальше будут так пассивны, а путинский режим сохранится там надолго, то мой им совет — пусть уже сейчас начинают запасаться велосипедами.
— Кто стал героями фильма и как вы их разыскивали?
— Каждую страну мы пытались рассмотреть под разным углом зрения и с разной перспективы. Поэтому искали как коренных жителей, так и иностранцев, работавших в этих странах или переехавших на постоянное проживание. Поиском героев, организацией предварительных интервью с ними занимались информационные продюсеры с большим опытом и портфолио. Это Вероника Кифичак и Анна Мазитова. В некоторых странах девушкам приходилось пробиваться через стены информационной блокады. К примеру, Кувейт, это очень специфическая страна. Если вы там никого не знаете из местных, ничего не сделаете. Даже если знаете, то тоже не факт, что сделаете. Но продюсеры нашли нужного человека, и для нас это стала страна-открытие.
В Кувейте меня поразила история ветерана войны в Персидском заливе Насера Сальмина. Это было начало 90-х, он оборонял свою страну, Кувейт, от иракских войск и попал в плен. Когда капитан Сальмин рассказывал о вторжении иракской армии в Кувейт, я испытывал какое-то чувство дежавю. Есть очень много параллелей между иракским вторжением в Кувейт и российским в Украину. К примеру, президент Ирака Саддам Хусейн перед вторжением утверждал, что Кувейт — это не независимая страна, а 13-я провинция Ирака. Такая же риторика была и у путина, который заявлял, что Украина формировалась как искусственное государство. Оба диктатора напали с самого утра, без предупреждения и без объявления войны. Армии обоих диктаторов с первых же дней начали мародерить на захваченных территориях.
— Как команду принимали страны?
— В общем, всюду принимали тепло. Правда, в Израиле таксисты очень часто нас ошибочно идентифицировали как россиян, но когда мы их исправляли, они очень извинялись. В Южной Корее с нами работала переводчица Елена Щегель. Она уже 20 лет проживает в этой стране и вышла там замуж за южного корейца. Они пригласили нас на ужин и когда прощались, муж Елены настоял, чтобы мы взяли с собой в Украину специальные наборы для обогрева солдат. Они очень просты в использовании и служат как одноразовые грелки, которые долго держат тепло. В Южной Корее такие реалии, что большинство мужчин там держат на всякий случай под подушкой военное снаряжение и разнообразные наборы выживания в сложных условиях.
— Где снимать было сложное и почему?
— Из-за вызовов безопасности сложнее всего было снимать как раз в Южной Корее. В Сеуле полиция из-за нас даже остановила движение поездов на ветке метро. Мы снимали в вагоне. И тут на одной станции поезд остановился и с громкоговорителей начали говорить что-то на корейском. Никто из пассажиров на это объявление вообще не обращал внимания. Поэтому мы продолжили снимать, но через несколько минут увидели, как в нашу сторону идут двое полицейских. Поезд наконец-то тронулся, а нас вывели на следующей станции и объяснили, что съемка в метро запрещена. С нами провели профилактическую беседу и сказали, если нас еще раз задержат по этому же занятию в метро, арестуют. В общем, таких ситуаций было немного. И большая заслуга в этом нашего режиссера Татьяны Шовкун. Таня продумала и составила четкий план съемок, по которому мы и работали.
— Какая страна поразила вас больше всего?
— Каждая страна по-своему уникальна, но Израиль и история их борьбы после провозглашения Независимости поразили меня больше всего. С 1948 г. государство Израиль воевало со всеми своими соседями: Ливаном, Сирией, Иорданией, Египтом и даже Ираком. Сразу после провозглашения Независимости регулярные армии соседей пошли на Израиль объединенной коалицией. Это при том, что сам Израиль на тот момент только начал строить единую регулярную армию. Положение было очень шаткое. У израильтян было недостаточно оружия и боеприпасов, чтобы сдерживать это наступление.
Недавно американская разведка рассекретила секретный отчет, который тогда возложила на стол Президента США Трумэна. Аналитики ЦРУ в этом отчете прогнозировали, что евреи продержатся в борьбе против арабских стран не больше двух лет. Но Израиль не просто продержался, но победил в той войне.
Военный эксперт Давид Гендельман рассказал мне одну историю с тех времен, в которую я долго не мог поверить. Чтобы защитить свою независимость, Израиль получал оружие как мог: что-то угоняли, что-то покупали нелегально. Да, в Израиль завезли даже партию оружия, которой до этого воевали нацисты. Это были танки Hotchkiss. Военной техники у евреев было так мало, что их не остановило даже то, что приобретенными танками пользовались нацисты — преступники, еще несколько лет назад загонявшие евреев в концентрационные лагеря и газовые камеры.
Несмотря на дефицит техники, Израиль ту войну выиграл. Арабы же после своего поражения спрашивали себя: как так получилось, как их постигла такая катастрофа? Существует так называемый отчет иракской парламентской комиссии, созданной с целью исследовать причины арабского поражения. В том отчете арабы признают, что основная причина заключалась в том, что для евреев это был вопрос выживания. Они приложили невероятные силы, чтобы мобилизовать все ресурсы — как человеческие, так и материальные.
— Делились ли вы опытом украинцев, которые пытаются адаптироваться к новым условиям и продолжают вести бизнес, развивать технологии? Чем были удивлены иностранцы?
— При подготовке сценарного плана у нас было предварительное онлайн интервью с Инбал Ариэли, автором популярной книги Хуцпа. Чому Ізраїль став світовим центром інновацій та підприємництва. Книга настолько популярна, что уже вышла на нескольких языках. Когда во время разговора я показал госпоже Ариэле ее книгу, изданную в украинском переводе, она очень удивилась. Автор знала, что право на издание книги были приобретены украинским издательством год назад, но не могла поверить, что в воюющей стране книгу напечатали и она есть в продаже. Сегодня украинцы своей стойкостью удивляют даже израильтян, которых трудно удивить.
— По вашему мнению, опыт какой страны нам следует перенять?
— Мы действительно можем чему-то научиться у других стран, но, по моему мнению, нам следует в первую очередь полагаться на собственные силы и на собственное государство. Все страны, которые я посетил, объединяет один факт — роль государства в послевоенном восстановлении. Государственный аппарат и институты повсюду играли очень важную роль, что в будущем приводило к успеху той или иной страны. В Германии, к примеру, мы изучили тему реинтеграции восточных территорий после падения Берлинской стенки в 1989 году. Государство сделало там все, чтобы максимально облегчить их реинтеграцию, введя кучу инициатив и программ. Одна из самых известных — это введение так называемого налога на солидарность. Собранные таким образом средства были направлены на поддержку жителей восточных регионов. Кроме экономических, правительство Германии ввело ряд реинтеграционных программ, целью которых было преодоление посттоталитарного наследия и восстановление справедливости.
И все это в конечном итоге дало свой эффект. В 2020 году, через 30 лет после объединения, правительство Германии провело социологический опрос. 9 из 10 немцев считали, что воссоединение по крайней мере частично удалось.
— Это не ваш первый опыт работы над документальными фильмами. Вы активно исследуете историю Украины, в частности в проектах Скарби нації, Таємничі манускрипти, Україна. Повернення своєї історії. Откуда возник интерес к истории?
— Очень часто коллеги меня спрашивают на историческую тему и говорят: «ну, ты же историк». На самом деле по образованию я филолог. Историей я стал интересоваться с 2014 года, когда россияне захватили Крым и часть Донецкой и Луганской областей. Я тогда не мог понять, почему они на нас напали. Как сейчас помню, что пошел за ответом в книжный магазин, перебирал там историческую полку и нашел книгу Сергея Плохия Походження слов’янських націй. Эта книга перевернула мое представление о нашей истории. Сейчас в своей библиотеке уже есть все книги этого автора, а моя историческая полка насчитывает уже пол тысячи книг. Затянуло однажды. Я учился в школе уже при Независимости, но нам многое не рассказывали об исторических отношениях с русскими и, самое главное, не называли вещи своими именами. Например, если говорить о 20 веке, то в старших классах мы учили, что были универсалы Центральной Рады, провозглашение Независимости, а затем после этого сразу шли советские пятилетки. А где об украинско-российской войне 1917−1921 годов? Где о борьбе Украинской Народной Республики за независимость? Этого, к сожалению, нам не объясняли. Именно это побуждало к созданию исторических документальных проектов, потому что я понимал, что не один такой, кому так преподавали историю. Больше всего хотелось исправить ошибку школьной программы, показать, как все было на самом деле и назвать врага — врагом.
