От Последней дуэли до Титана. Лучшие фильмы 2021 года
Кинообозреватель НВ Валерий Мирный подводит киноитоги и называет десять лучших фильмов 2021 года (на самом деле девять фильмов и один сериал, который стал успешнее многих полнометражных релизов).
Валерий Мирный
Последняя дуэль. Ридли Скотт.
В этом году сэр Ридли Скотт выпустил два фильма. Выбрать лучший нелегко, но при всех симпатиях к Дому Гуччи историческая драма Последняя дуэль видится более сосредоточенным, сфокусированным и более мастерским кино. В основанном на книге Эрика Джагера Последняя дуэль: правдивая история испытания битвой в средневековой Франции и написанным Николь Холофсенер, Беном Аффлеком и Мэттом Деймоном сценарии рассказывается о реальном случае из средневекового делопроизводства, когда отдельно взятая женщина решила обвинить насильника в изнасиловании.
Фильм поделен на три части, на три взгляда: мужа, агрессора и жертвы. Режиссер внимательно вглядывается в нюансы поведения каждого персонажа, при этом не позволяя своей картине распасться на три отдельные истории. Наоборот, под его руководством они, действуя единым фронтом, несут неутешительное послание: мизогиния как системное явление появилась не вчера и не позавчера. Она неотъемлемо связана с властью, а значит была здесь всегда. Но как филигранно показывает Скотт, понимание процессов и смелость в отстаивании своей позиции помогут развеять тьму.
Параллельные матери. Педро Альмодовар.
Развеять историческую тьму взялся еще один классик, теперь уже испанский, в своем возможно самом политическом фильме. Сюжет здесь, как это часто бывает у Альмодовара, довольно сильно запутан. Женщина по имени Джанис заводит интрижку с женатым мужчиной и рожает от него ребенка. В роддоме она встречает более молодую и гораздо более растерянную Тересу. Судьбы обеих переплетаются страннейшим образом, но они до поры об этом не знают.
Плюс Джанис пытается организовать эксгумацию останков своего прадеда, погибшего во время Гражданской войны.
В фильме Параллельные матери Педро Альмодовар связывает непохожих, находящихся в замешательстве, пытающихся найти свое место в мире людей в один узел, в одну семью, чтобы отразить в ней не столько историю, сколько основанное на ней современное состояние своей страны. Здесь достаточно привычной для испанца мелодрамы про горечь сиюминутных отношений между людьми, но она лишь подсвечивает взаимосвязи гораздо более глубинные. И под конец совсем отходит на второй план перед отношениями уже не сиюминутными, но постоянными: между исторической травмой и переживающим ее народом.
Лебединая песня. Тодд Стефенс.
От общего к частному. Фильм Лебединая песня режиссера не самых больших дарований Тодда Стефенса — самая трогательная и обаятельная история года. В первую очередь благодаря центральному персонажу. Легендарный актер Удо Кир играет редкую для себя главную роль — некогда очень известного в своем небольшом американском городке где-то в Огайо парикмахера Патрика Фитценбаргера по прозвищу Пэт.
Когда-то у Пэта было все: собственный салон, муж, светская жизнь. Теперь он коротает дни за складыванием салфеток в доме престарелых. Из развлечений — запрятанные по углам сигареты и тайные перекуры с находящейся на последней стадии деменции старушкой. Неожиданным приветом из прошлого служит смерть главной клиентки Пэта, местной знаменитости, богачки и республиканки Риты Паркер Слоан. В своем завещании она попросила друга сделать ей прическу и макияж перед церемонией прощания. Тот сначала отказывается, а потом соглашается.
И отправляется в короткий, но насыщенный вояж по своему прошлому. Прогуливаясь вместе с кокетливым и артистичным Пэтом, мы потихоньку восстанавливаем события из его жизни. Втягиваемся в них. Видим, как когда-то он красотой связал весь город. Вспоминаем обиды и радости. Удо Кир — актер жеста, взгляда, собственной грации, и здесь он буквально становится Пэтом. Погружается в персонажа и не отпускает его, пока не догорит последняя сигаретка More и из последней могилы не донесется последнее прости.
Неплохой способ сказать жизни пока.
Агнец. Валдимар Йоханнссон.
Исландская глубинка. В живописной долине между невысоких гор стоит ферма Марии и Ингмара. Ребята живут бездетно, уединенно, опрятно и тихо. Разводят овец. День сменяет ночь, на стене висит распятие, по телевизору показывают внешний мир, за окном по вечерам бродит кто-то не прошенный.
Однажды у одной из овец Марии и Ингмара рождается странное существо: гибрид человека и ягненка. Ребята решают, что существу не место в стойле и, словно собственного ребенка, забирают его в дом.
В своем сильном, мало на что похожем дебюте Валдимар Йоханнссон сталкивается миф и реальность. Из этого столкновения возникает не лязг и ветер, а тихая, размеренная, мистическая история то ли о том, что у всего на свете есть своя цена, то ли о взаимоотношениях человека и природы, то ли о сторожевой заставе христиан в стране язычников. Символов здесь множество, но режиссер не останавливается на чем-то конкретном. Его интересуют в первую очередь люди, их мотивы и их одинокая трагедия.
Искушение. Пол Верховен.
У 83-летнего атеиста Пола Верховена свои отношения с христианством и с Христом. Понять, насколько они причудливы, можно из фильма Искушение — экранизации реальной истории про итальянскую монахиню Бенедетту Карлини, которую отец после рождения девочки поклялся отдать в аббатство. И отдал. Шло XVII столетие. По достижении зрелости Бенедетта завела отношения с молодой послушницей, стала испытывать видения, нарекла себя женой Иисуса, у нее появились стигматы: женщина несколько лет стабильно устраивала серьезный переполох и в аббатстве, и в городке при нем.
Верховен не верит в чудо. Но верит в интеллект и видит Бенедетту как очень умную женщину, которая манифестировала себя единственным доступным ей в то время способом: громкой мистификацией. При этом режиссер не трактует ее как шарлатанку. Здесь достаточно места для понимания и сочувствия. И для интриги. Видения Бенедетты, где ее спасает супергерой-Иисус свидетельствуют то ли о безумии, то ли о ярком воображении.
На неожиданных сопоставлениях режиссер и балансирует всю дорогу: в вере он нашел страсть на грани с похотью, в церкви — не истину, а ложь, в Бенедетте — гениальную сумасшедшую и одновременно феминистку, способную объединять женщин.
Интеллектуальная провокация года.
Аннетт. Леос Каракс.
Снимающий редко француз Леос Каракс своим представленным на Каннском кинофестивале англоязычным дебютом доказал, что он все еще один из главных режиссеров-авторов в Европе. Аннетт — это антимюзикл про двух артистов: нежную оперную диву и непредсказуемого стендап комика, у которых вместо ребенка рождается живая деревянная кукла.
В переполненном абсурдными элементами сюжете, под подсвечивающую его эмоционально взвинченную музыку группы Sparks (сюжет основан на их истории) Каракс говорит о том, что ясно всем: об эксплуатации творцом творения, об эгоистичности, о закулисной жизни звезд, об утрате и об одиночной камере, сотканной из чувства вины. При этом видно, что вся эта история аукается у режиссера в сердце на другом, гораздо более персональном уровне. Неуловимо пересекается с его биографией.
Аннетт — самый эмоциональный и личный фильм года.
Холодный расчет. Пол Шредер.
Своей показанной на Венецианском кинофестивале криминальной драмой Холодный расчет Пол Шредер показал, что он — один из главных авторов в американском кино не просто сейчас, но и вообще за все время существования американского кино. Сюжет про картежника с очень темным прошлым, который пытается понять, как ему жить дальше — это опять, как и в случае с предыдущей картиной режиссера Первая реформаторская, история мужчины, столкнувшегося с проблемой моральной ответственности.
Одним из исполнительных продюсеров картины стал давний соратник Шредера Мартин Скорсезе, но влияния известного коллеги здесь не видно совсем. Скорее видно, как мыслящий в более коммерческом ключе Скорсезе всегда сглаживал колкость, прямолинейность, отчаянность, радиоактивность историй, написанных Шредером.
Когда последний садится в режиссерское кресло сам, его фильмы становятся смелыми исследованиями пространства мертвых дорог американского коллективного бессознательного.
Зола. Янича Браво.
Премьера фильма американки Яничи Браво прошла на кинофестивале Sundance в январе 2020-го, но благодаря пандемии вышел он в подотчетном 2021-м. Интересна картина всем, но точкой входа все-таки служит история ее создания: в 2015-м в знаменитом журнале Rolling Stone вышла статья Зола рассказывает все: настоящая история величайшей саги о стриптизершах, когда-либо опубликованных в Твиттере.
Статья основывалась на ветке в Твиттере девушки по имени Зола — стриптизерши, которая познакомилась с другой стриптизершей и, поддавшись ее уговорам, отправилась вместе с ней и еще двумя мутными персонажами во Флориду, зарабатывать деньги в стрип-клубах. Поездка эта, в начале казавшаяся приключением с выгодой, обернулась травматичным, тревожным, опасным путешествием на самое дно.
При этом сказать, что перед нами чернуха или тяжелая драма нельзя. В первую очередь благодаря Золе, которая каждую ситуацию принимала хоть и обреченно, но старалась установить хоть какие-то рамки для своей вовлеченности, а во вторую — благодаря визуальной подаче: фильм выглядит как серия красивых сторис в Инстаграме.
Тем не менее, Зола — пусть и красочный, но экскурс в то самое подсознание Америки с его зацикленностью на власти и насилии. Напоминание о том, что реальность кусается и без ковида.
Титан. Жюлия Дюкурно.
Один из самых неожиданных лауреатов Золотой пальмовой ветви Каннского кинофестиваля последних лет — формально боди-хоррор француженки Жюлии Дюкорно по факту оборачивается трогательной, хоть и экстремальной, историей про поиск фигуры отца и про преодоления травмы от потери сына.
Дюкурно уже в своем дебюте — тоже за неимением лучшего слова хорроре Сырое — обозначила темы, которые ее интересуют: поиск себя через телесный опыт; и методы: стильная картинка, броский саундтрек, нежелание отводить взгляд, когда становится совсем противно.
В более собранном и одновременно развязном Титане шокирующие (хотя, что называть шокирующим по состоянию на 2021 год? Вопрос открытый) элементы уравновешиваются простотой истории и, работая вместе, оставляют смотрящего в большом недоумении: когда и сердце тронуто, и мозг кричит от увиденного.
Полуночная месса. Майк Флэнаган.
Сериалы по состоянию на 2021 год для зрителя и читателя частично заменили собой и кино, и литературу. И это в полной мере касается проектов Майка Флэнагана, создаваемых им для Netflix. Сериал Полуночная месса — третий в ряду, и он страшно кинематографичен и неприкрыто литературен.
Режиссер придумал напоминающую произведения Стивена Кинга историю про небольшое сообщество, живущее на небольшом острове, которое встречает нового пастора. Встречает сначала настороженно, но потом, причастившись кровью, с благодарностью и благоговением, не подозревая, что пастор — не тот, кем кажется. И что он сделал катастрофическую ошибку, перепутав Дьявола с Богом.
Мистический сюжет, потрясающую, основанную на вампиризме (хоть слово вампир здесь не произносится ни разу) концепцию Флэнаган использует, чтобы поговорить на фундаментальные темы: поиск смысла жизни, страх смерти (диалог Райли и Эрин про то, что происходит после смерти — один из самых сильных из тех, что были написаны и сыграны в этом году), природу религии; а также на личные — жажда крови рифмуется здесь с алкоголизмом, от которого страдал режиссер во время написания сценария.
При этом страхи, которыми переполнена Полуночная месса, здесь же находят пусть непростые, но решения. Режиссер показывает, что, даже терзаясь невыносимым чувством вины и находясь много лет во тьме можно найти выход к свету. И успокоиться.
