Рассматривание горя или память о войне. В Сети разгорелась дискуссия вокруг фото Либеровых c похорон героя Украины Да Винчи

В пятницу, 10 марта, в Киеве простились с Героем Украины Дмитрием Коцюбайлом, позывной Да Винчи. Прощание состоялось в Михайловском соборе и Майдане Независимости с участием высшего руководства Украины. Похоронили его на Аскльдовой могиле в Киеве. На прощание и похороны пришли тысячи людей, в том числе премьер-министр Финляндии Санна Марин, которая в этот день прибыла в Киев, Владимир Зеленский, главнокомандующий Валерий Залужный и другие.

Фотографы Либеровы, фиксирующие российско-украинскую войну с начала полномасштабного вторжения в самых горячих точках, также присутствовали на похоронах по приглашению подразделения, в котором служил Дмитрий. По трагическому стечению обстоятельств фотографы стали свидетелями его смерти, снимая бой, в котором герой погиб. Об этом они рассказали у себя в Instagram.

Под серией снимков с похорон развернулась целая дискуссия. В комментариях обсуждают нравственно или не нравственно публиковать снимки, на которых в кадре убитая горем девушка Да Винчи, парамедик и депутат Киевсовета от партии Голос Алина Михайлова.

Сторона, недовольная публикацией этих снимков, отмечает в комментариях, что Алина Михайлова просила не фотографировать ее во время похорон. Либеровых обвинили в цинизме и «хождении по головам ради контента», назвали папарацци и журналюгами, и подняли проблему фотофиксации чужого горя.

«Алина просила не фотографировать ее не выставлять это вообще! Разве так трудно сдержать элементарную просьбу от человека, который просто хочет пережить горе?», «Она не писала это в соцсетях, инфо от ее близких. Вы бы хотели, чтобы вас фотографировали в такой ситуации и разносили эти фотографии? Думаю, что нет», «Получили ли вы разрешение на публикацию таких фото?», «До глубины души возмущают эти папарацци. Издалека на объектив снимать, потому что в лицо 100% сказали бы убрать и удалить эти снимки. Неоднократно убеждаюсь, что ради контента журналюги готовы идти по головам. И в отношении семей павших воинов и жертв ракетных ударов и раненых (вспомните только тех коршунов, которые притолкались в больницу к маме Лизы, или депутатки, которая вычитывала раненого в палате) просто больные, злые, нелюди», «После года войны журналисты, блоггеры и фотографы так и не выучили, что чужое горе — это не повод хайпировать и увеличивать охвать».

Противоположная сторона комментаторов придерживается иного мнения. Они считают, что такие фото важно показывать, как напоминание, что в Украине идет война, и их должен увидеть весь мир.

«А вот люди, когда видят эту боль, снова вспоминают, что у нас война», «Эти карды должны увидеть весь мир. Горюю с вами», «Я вижу смысл только в дальнейшей борьбе… иначе для чего тогда все его предыдущие 9 лет, за что Он отдал жизнь? Боже, как это больно…», «Такие снимки нужны, чтобы передать их следующим поколениям! Чтобы снять каждое преступление, чтобы потомки знали кто их герои, а кто враги», «С начала войны в 2014 году мы не принадлежим не только миру, но и себе. Только история. Чтобы не дать ее переписать „освободителям“, чтобы самим не уйти в небытие. Наше „не хочу“ в конце повествования. Существует только нужно и должно. Украине душу, земле тело, свой жизненный опыт — публичности. Мы украинцы, единое целое. Субъективная экзистенция скончалась с первым погибшим на Майдане. Кто это не понимает или идиот или предатель. Спасибо за фото Гений».

Дискуссия вокруг публикации фото похорон и девушки героя в горе вышла за пределы комментариев под постом Либеровых в Сеть.

Сторону против публикации подобных снимков в Сети заняла писательница Лариса Денисенко. Она считает, что несмотря на то, что похороны героя Дмитрия Коцюбайла проходили публично, «люди, слова и камеры должны оберегать частную территорию, чувства, состояние человека, вынужденного прощаться с самым дорогим человеком на земле и одновременно информационным поводом».

«Так не должно быть, на мой взгляд. Не потому, что мы не должны это видеть, потому что это пугает, потому что это еще больше погружает в уныние или порождает месть, а потому что человек имеет право на свою жизнь и свою смерть и уважение к этому даже в таких обстоятельствах. А свое украинскость можно защищать иначе», — написала она.

Другую сторону поддержала историк искусства, куратор, докторант Оскфордского университета Елена Червоник.

Она считает, что такие фото закладывают новую украинскую мартирологию, «добавляют в пантеон героев еще одного человека, который пассионарно положил жизнь за нашу свободу, человека, чья смерть еще раз показывает нам, живым, что мы есть и всегда были как нация, чью преемственность обнаруживают лица павших в наших книгах по истории».

Червоник объяснила, что, чтобы сохранять эти воспоминания и создать преемственность истории, необходима соответствующая репрезентация, а все, что не получит репрезентации, ускользает из исторической памяти.

«Современное общество насквозь структурированному именно фотографическим изображением, а не графическим, которое хоть и существует — люди продолжают рисовать — но уступило свою социально-формотворческую роль фотографии моментально с момента появления последней в 19 веке. Несфотографированное прерывает историческую нить, сколько бы ее ни пересказывали словом или не изображали красками. История фотографируется, миф живописуется», — объяснила она.

Историк отметила, что, когда смотрит на это фото и видит страдания женщины, испытывает к ней огромную эмпатию и часть ее горя передается ей, потому что она является «частью этого горюющего общественного тела».

«Прямая, интегральная часть этого общественного разбитого горем тела — вот что говорит мне изображение человека, потерявшего самое дорогое именно для того, чтобы лично я продолжала жить. Эмпатия и огромная благодарность, а не вуайеризм», — добавила Червоник.

А по поводу желания или нежелания публичности, Елена Червоник объяснила таков «груз присутствия на людях». «Когда твое героизм или служение (воинское, депутатское) выталкивают тебя под софит. Ты там хотел быть в радости, в борьбе, в своей пассионарности. Под этим софитом ты окажешься и в своем горе, потому что горе это превращается из личного в общественное».

«Это нужно. Как бы тяжело ни было. Это нужно на будущее», «Очень сильные слова. Мне это фото не выглядит подглядыванием, я вижу зафиксированный момент страшного горя, любви, поддержки, момент, позволяющий разделить потерю коллективно», «Согласна, люди должны видеть страдания и боль. Это цена, которую мы платим, чтобы не превращаться в безразличных злых людей», — поддержали Елену Червоник в комментариях под ее постом.