«Иногда попадаю под обстрелы». Как украинские зоозащитники спасают животных во время войны

Это волонтеры, работники приютов и общественных организаций, медики и, в конце концов, обычные украинцы, неравнодушные к жизни. Все они зооактивисты. Всеукраинское гуманистическое движение UAnimals и межфракционное объединение Гуманная страна отметили двадцать из них первой Всеукраинской зоозащитной премией.

Рассказываем истории трех из них.

Ася Серпинская (пгт Гостомель)

Я кандидат математических наук. Никогда не думала, что буду помогать животным. Но однажды возвращалась с работы и увидела, как на улице раздают щенков. И спросила себя: «Что я могу сделать для того, чтобы бездомных животных в Украине стало меньше?»

Решила, что хочу открыть приют для животных, принялась искать для него место. Лучшее, что мне смогли предложить, — старый заброшенный коровник в Гостомеле. Его пришлось переоборудовать, построить вольеры.

Уже более 20 лет наше Гостомельское убежище занимается защитой и пристройкой животных в семье. Сейчас убежищем полностью руководит моя внучка Мария, так что можно сказать, что это семейное дело. За это время мы нашли дома для более чем 5000 четырехлапых. Сейчас на нашем попечении в приюте живут около 500 кошек и собак.

В пять утра 24 февраля россияне начали обстреливать Гостомель. оккупанты штурмовали аэропорт, расположенный всего в 8 километрах от нашего убежища. Несмотря на это, я при первой же возможности уехала к животным, а другие коллеги начали думать над тем, как обеспечить их едой.

На следующий день у нас исчезли свет и вода. Пришлось брать сточную воду из сосудов на крыше, разводить ею кашу и кормить животных.

В первое время наших запасов хватало. Позже, когда Гостомель уже попал в оккупацию, мой муж, внучка и волонтеры на свой страх и риск возили в приют гуманитарку. Благодаря этому нам удалось спасти животных от голода.

Пять недель Гостомель находился в эпицентре боевых действий. Приют трижды попадал под обстрелы. Обломки российских ракет уничтожили целый сектор с вольерами, из-за чего погибли многие собаки. В приюте выбило все окна и пострадала крыша, но благодаря помощи команды UAnimals ее удалось восстановить. После деоккупации наше убежище вернулось к полноценной работе. Сейчас принимаем животных из зон боевых действий Донецкой, Харьковской и других горячих точек.

Когда я начинала заниматься зооактивизмом в начале 2000-х, мало кто в Украине задумывался о гуманном отношении к животным. Я ездила по разным городам, рассказывала об этом заинтересованным. Верю, что после победы зоозащитное движение в Украине выйдет на новый уровень.

Наталья Попова (с. Чубинское)

Животным я помогаю с детства. Мама рассказывала, что пока другие дети в садике играли и общались, я строила домики для червячков и разговаривала с птичками.

Уже во взрослом возрасте я открыла конный клуб и принялась ухаживать за домашними животными. В 2018 году ко мне обратилась зоозащитная организация и попросила спасти больную львицу. Яна — так звали животное — была с поломанным хребтом и очень истощена. Говорю: «Я вообще-то лошадьми занимаюсь. Как вы это представляете? Но когда увидела львицу, мое сердце растаяло. За одну ночь построила для нее вольер, а на следующее утро вывезла животное на собственном автомобиле.

Между тем мне в Facebook начали поступать новые запросы: где-то тигр в тяжелом состоянии, где-то медведя хотят усыпить. Так я принялась помогать диким животным регулярно. С самого начала полномасштабной войны объединила усилия с движением UAnimals и создала Центр спасения диких животных.

С 24 февраля 2022 года наш центр приютил около 400 диких животных. Это, в частности, львы, леопарды, тигры, кони Пржевальского, верблюды, лисы, дикобразы, косули, медведи, еноты. Мы предоставляем четырехлапым приют, лечим больных, травмированных и раненых в результате боевых действий животных, эвакуируем их из прифронтовых зон, а также ищем для них приюты с соответствующими условиями в Украине и за рубежом.

Диких животных из зоны боевых действий я эвакуирую вместе с волонтерами UAnimals. А вот когда вывожу их за границу, тогда я сама себе и водитель, и экспедитор, и смотритель за животными, и врач.

В стрессовых условиях дикие животные обычно ведут себя агрессивно. Перевозить их без анестезии небезопасно для жизни. А если ввести слишком большую дозу, животное может умереть. Впервые я делала анестезию, слушая указания врача по телефону. Но потом научилась сама.

В случае обстрелов на эвакуацию животного есть 5−7 минут. Я залетаю на место, загружаю животное в бус, пока военные нас прикрывают. Дальше мы быстро трогаемся, а медицинскую и другую помощь я оказываю уже в пути. Это неправильно, но других вариантов в таких условиях нет.

Иногда попадаю под обстрелы. Бывает, что не доезжаю до животного и разворачиваюсь, потому что впереди все кроет артиллерия. При этом ни одно животное, которое я перевозила за время войны, не пострадало. К счастью, все остаются целыми и невредимыми.

Андреа Чистернино (с. Лесовичи)

В прошлой жизни я работал диджеем на итальянском радио и фотографом: снимал для Vogue и Формулы-1.

А потом влюбился в украинку, работавшую переводчицей с итальянского. Вместе мы переехали в Украину. В 2012 году начали заниматься зоозащитной деятельностью, противодействовать догхантерам. А в 2014 году купили участок в Лесовичах и открыли здесь приют.

В Rifugio Italia («Рифуджио Италия») под нашей опекой живут более 400 домашних животных. Это лошади, коровы, козы, овцы, свиньи, собаки и не только. Мы делаем все, чтобы четырехлапые имели крышу над головой, были сытыми и здоровыми.

Когда в окрестностях Лисовичей появились танки, а над приютом постоянно проносились вертолеты, я понял, что началась война. Как гражданину Италии мне рекомендовали как можно скорее эвакуироваться. Я понимал, что могу погибнуть, но решил, что без животных и своей команды никуда не уеду.

До 24 февраля в приюте висели флаги Украины и Италии. Мы все сняли, повесили белое знамя и написали на воротах «Животные», чтобы нас не трогали.

В оккупации мы прожили 40 дней. Россияне расспрашивали крестьян о приюте, но, к счастью, ни разу к нам не зашли. Коллеги предложили спрятать меня, если они появятся. Но я понимал, что скрываться небезопасно: если найдут меня, то пострадают все.

И хотя во время оккупации я не выходил из приюта, мы продолжили принимать животных. Однажды к нам под забором пролезла собачка, которую мы в результате приютили. А один из жителей села, который ушел в ВСУ, оставил нам свою лошадь.

Чуть более чем через месяц у нас начали заканчиваться продукты. С гуманитаркой в село россияне никого не пускали. Я травмировал ребра и чувствовал себя очень истощенным. Но вот к нашим воротам подъехал неизвестный автомобиль. Оттуда вышел человек и, увидев меня, начал кричать: «Это я, Клаудио!» Это оказался мой знакомый журналист из Италии, который первым после деоккупации довез в приют еду и все необходимое. После такой встречи мы долго обнимались.

Обо всем пережитом в оккупации я написал книгу. Она называется Не из-за мужества, а из-за любви и вышла в конце прошлого года (пока издана только на итальянском — ред.). Несмотря на войну, я и команда приюта продолжаем помогать животным. Это цель моей жизни — то, во что я верю и за что всегда готов бороться.